Николай Неплюев - Христианская альтернатива революционным потрясениям в России. Избранные сочинения 1904–1907 годов

Итак, если мне удастся поколебать предубеждение против веры и внушить доброжелательное доверие к сознательным и честным представителям веры, я буду считать цель мою достигнутой и одно из крепких средостений, мешающих мирному единению между разумными, добрыми и честными людьми, разрушенным во благо дела мира и любви, во благо мирного прогресса и мирного благоденствия человечества.

Постараюсь быть возможно кратким, чтобы не утомить вас.

Если не верить ни в бытие индивидуального Бога, ни в загробную жизнь, тем более не верить и в возможность какого бы то ни было откровения, нельзя задаваться внеземными целями , нельзя и разумно признавать возможность познания человечеством абсолютной истины бытия. Все вопросы жизни сводятся к жизни земной, ставятся в рамки земного ; стремление к познанию абсолютной истины и мировой правды заменяется вполне логично стремлением возможно лучше изучить экономию земного мира, познать законы природы, подчинить себе природу и, властвуя над ней, обеспечить человечеству благоденствие мирной и беспечальной жизни.

Именно с этой точки зрения я и буду говорить о вере и верующих, чтобы говорить о ней на одном языке с неверующими, быть для них понятным и убедительным, стараясь доказать им, что вера полезна для человечества и люди разумные и честные из числа верующих – друзья, а не враги всеобщего блага. Если это так, если путём веры можно достигнуть высшего блага, какого может пожелать для себя человечество, если разумные и честные из числа верующих имеют в самой вере своей совершенно определенную программу мирного прогресса для человечества, очевидно жить мирно , любя друг друга и радуясь успехам, достигаемым во благо человечества, лучше, нежели враждовать друг с другом , затрачивать громадную энергию на вооружённый мир между собою и быть разъединёнными, стремясь разными путями к одной общей цели – ко благу человечества (верующие говорят: «яко на небеси, тако и на земли»).

Относясь к жизни человечества разумно, нельзя не признать, что ломать прекрасное, тёплое, удобное здание, вместо того, чтобы смахнуть со стен его пыль и вымести из него накопившийся мусор – непрактично. Когда это здание не нам принадлежит, есть люди, готовые защищать это здание, и люди эти имеют закон, требующий от них содержать это здание в чистоте и в нём вести жизнь разумную и добрую, требовать, чтобы это здание было разрушено, и идти на драку с защищающими это здание вместо того, чтобы, на основании их же законов, требовать от них смахнуть пыль, вымести сор и не бесчинствовать, приобретает сверх непрактичности ещё худший характер: отрицания свободы во имя свободы, неразумного и недоброго отношения к части человечества во имя прав разума и блага человечества. Именно такое прекрасное, тёплое и удобное здание для жизни верующих представляет из себя церковь. Много пыли насело на стены, много мусора накопилось внутри здания: неуютно, холодно и грязно живут многие в этом запущенном здании. Что же разумнее: желать разрушения этого здания на головы живущих в нём после ожесточённой борьбы со всеми невыгодами и ужасами грубой бойни или мирного преображения этого здания в то, чем оно и должно быть по мысли и уставам, положенным в его основание, путём обращения к разуму и совести верующих, путём сочувствия и нравственного содействия тем из верующих, в которых совесть пробудилась, разум заговорил, к тем, которые без всяких внешних побуждений сами требуют очищения здания и самообуздания бесчинствующих в нём.

Всё дело в том, чтобы доказать, что здание действительно само по себе прекрасное, тёплое и удобное для жизни той части человечества, которая в нем жить хочет, что уставы, положенные в основание здания, согласны с высшими запросами разумного блага для человечества.

Обыкновенно веру противополагают свободомыслию , подразумевая под этим, что она противоречит самым законным требованиям разума и потому является насилием над свободой мысли. Конечно, есть свобода и свобода. Есть свобода попять, что «2 x 2 = 4», и есть свобода отрицать, что «2 x 2 = 4». Первая свобода есть свобода разумная, вторая – свобода самодурства. Никогда и пи в чём вера не была для меня не только насилием над разумной свободой мысли моей, она даже никогда не была стеснением этой свободы. Напротив, именно в вере я нашёл удовлетворяющие мой разум ответы на все те вопросы ума, на которые наука никакого ответа мне не давала, и тем дала мысли моей крылья, вознёсшие её за пределы жизни земной, дала мысли моей свободу в таких областях, которые ей оставались бы совершенно недоступными в пределах узкой клетки земного бытия. Для меня именно вера и есть свободомыслие.