Эли Эшер - Геном Варвары-красы - Пробуждение Силы. Том 3

Телохранителей непосредственного прикрытия Сталина, было не много, всего двадцать пять человек и все они лежали вперемешку, тяжело дыша и содрогаясь от конвульсий. Карен и Таша проворно вскочили и подбежали к Сталину. Тот успел достать два револьвера, но выстрелить ему не дали. Оружие было выбито, а вождя подхватили под руки. Товарищ Сталин решил, что наступил его смертный час.

– Что ж, слуги капитала, вы победили, и теперь мне доведется испить смертную чашу. Но дело социализма не погибло. Вы можете меня убить, но придет второй Сталин и он довершит начатое мною.

Таша прервала оратора:

– Помолчите, мы не для того прилетели сюда, чтобы вас убивать. Наоборот, мы спасем вас и ваш народ. Раз вы не верите нам, то извольте посмотреть на все своими глазами.

– Вы мне покажете кино? – Скептически произнес упрямый вождь.

– Да! Вы полетите с нами и увидите начало войны. Таша взяла Карена за руку и приподняла Сталина.

– Теперь мы отправился в 22 июня этого года, чтобы вы во всем убедились лично.

Карен положил руку на плечо Сталину и потер браслет. Мальчик-профессор произнес:

– Хочу попасть в первый день начала Великой Отечественной Войны.

Поднялся вихрь, и их закружило во временном шторме, казалось, что вокруг клокочет пламя. На этот раз, перемещение было куда быстрее, и они оказались днем на площади неизвестного города. Было примерно двенадцать часов дня. Светило жаркое солнце, пахло липовым медом. Был воскресный день, поэтому народу довольно много, царило радостное оживление.

Таша злорадно произнесла:

– Вот прислушайтесь упрямец. Сейчас будет важное правительственное сообщение.

Сталин все еще был в растерянности, еще бы, пережить на себе подобие покушения и быть похищенным детьми. Вождь чувствовал себя униженным, но страха не было. Сталин вообще не привык бояться, его отличала осторожность и, вместе с тем, личная храбрость.

– Говорит Москва! Слышится узнаваемый голос.

– Сегодня, в четыре часа утра, без объявления войны и выдвижения претензий Германия напала на СССР. Далее следует знакомый голос Молотова, он явно читает по бумажке, это не тот человек, что способен вдохновить массы к сопротивлению. Сталин его не уважает, типичная шестерка, лизоблюд, который заранее предугадывает все его желания.. Какие все-таки ничтожества его окружают.

– Казенный язык, мертвый и деревянный. – Сталин сдвигает брови и всматривается в лица. Люди слушают напряженно, и на него с детьми не обращают внимания. Даже обидно, вот он вождь перед ними, а стоят, хлопают глазами.

Когда Мотов кончил, толпа зашумела, послышались тревожные голоса.

– Вот горе то привалило. – Вздыхали женщины, опять мужья и сыновья уйдут на фронт.

Более молодые ребята были настроены по-боевому.

– Да мы в две недели растопчем этих немцев, а фюрера повесим в Берлине.

– Да так ли! Возразил старик. – Ведь у Гитлера такая сила, вся Европа под ним ходит.

– Так она буржуазная эта Европа, а у нас советская власть. Да ты видел, какие у нас танки!

– Как ни видеть. С финнами тоже обещали в три дня управиться, а дрались три с половиной месяца, и сколько наших положили.

В ответ сердитые выкрики:

– Да ты дед просто провокатор.

– Да он кулак бывший. – Подал голос босоногий белобрысый хлопчик.

– Понятно контра, ишь панику навивает. В НКВД его.

– В НКВД я не боюсь, я правду говорю, суровая нам предстоит битва, не на живот, а на смерть, и многие хлопцы домой не вернуться.

Несколько человек зашумели, и дедка подхватили под руки, и повели в участок. Мальчик-профессор вмешался:

– Не трогайте старика. Он правду говорит.

– А это еще, что за сопле выскочило? Может внук?

Проворный Карен подпрыгнул высоко на два метра вверх.

– Я сталинский физкультурник. Учился в разведшколе и знаю, что на нас прет страшная мощь, только вместе сплотившись, мы можем одолеть врага. Или вы думаете, что страны Европы добровольно легли под фашистский топор?

– Верно он говорит, на третий рейх вся Европа работает. Произнес похожий на студента юноша. – Считай, все ударные силы мирового империализма брошены против нас.

Люди заколебались, действительно, маловразумительная война с финнами еще слишком свежа в памяти, и в душу закрадывается страх.

– А почему Сталин не выступает? – Робко пискнул чей-то голос.

Толпа насторожилась, действительно, почему в столь трудный час с ними нет любимого вождя.

– Я бы выступил немного позже, вечером. – Прошептал Сталин. Симпатичная Таша услышала и возразила.