Олег Бажанов - От Чингиза до Тимура

А дальше происходят интересные события. При написании русской истории нанятые историки начинают регулярно обнаруживать что-то сенсационно новое! Мусин-Пушкин находит некий Лаврентьевский летописный свод. В 1809 году Карамзин вдруг находит некий Ипатьевский летописный свод. Эти придворные историки постоянно «находят» какие-то «своды». Причём член комиссии Храповицкий в своих мемуарах открыто пишет, что Екатерина сама лично правила новую версию истории Руси.

Во-вторых, человечество и сейчас любит «сгущать краски», и всё также склонно к преувеличениям. Что же можно сказать о средневековых монахах, записывающих информацию о произошедшем событии с чужих слов, сидя в тёмной келье? А если эти записи велись через 150-200 лет после свершившихся событий? А если писали представители пострадавшей стороны? А если ещё и по заказу «инвесторов»? Потом ко всему этому «винегрету» писатель Карамзин добавляет ещё цветного художественного вымысла (а Николай Михайлович Карамзин был именно писателем). Так рождаются сказки… Кто может представить себе бесчисленную орду нынешних монголов, атакующую Китай или Россию?..

Но нужно отдать должное труду Карамзина. До выхода его многотомной работы «История государства Российского» могло казаться, что никакой истории у России вообще нет – разве могло быть что-нибудь до Петра Великого, кроме тёмных веков отсталости и варварства? Но возникает вопрос: какими исходными материалами и документами пользовался историк Карамзин, если сегодня ничего из документов не удаётся найти датированное ранее, чем пятнадцатым веком. Конечно, то, что Русь была дремучей, а Европа просвещённой – это очень нужная точка зрения и коекого она очень устраивает. А всё-таки, как вы думаете, откуда уважаемый Карамзин черпал информацию? И кто был заказчиком его работы? Опять же, кто в то время стоял у власти и какую Историю это «кто-то» хотел видеть?

Официального историографа России Н.М.Карамзина, если считать его русским, понять трудно: в его «Истории государства Российского» русские исторические личности и народ в целом только и делают, что плачут и молятся, плачут и молятся. Также странно выглядят его рассуждения на тему «дикого» могольского поведения. Китайцы, наверное, и у нас тоже учились сочинять официальную историю, только как всегда они обратили эту «науку» себе на пользу со знаком «плюс». Мы же, как обычно, всё делаем со знаком «минус» – себе во вред. Может, пора бы закончить с этим самобичеванием?

Сейчас мы прикоснёмся к таким наукам, как экономика, стратегия и тактика. Надеюсь, никто не станет спорить, что они тесно взаимосвязаны. Итак, в структуру военного потенциала любой экономически развитой страны входят людские и материальные ресурсы, которые государство может привлечь для мобилизационного развертывания в случае объявления военного положения. Но в основе стоят именно людские ресурсы, сам народ, ведь без людей ни автомат не выстрелит, ни танки не поедут, ни заводы в тылу не заработают. Про промышленность Монголии даже сегодня говорить смешно. Но как же могли обстоять дела с людскими ресурсами в той самой Монголии, про которую нам талдычит классическая история, во времена Империи Чингиз-хана? Если нынешних этнических монголов (которые желают называться «чингизидами») по всему миру живёт порядка 10 миллионов, а в самой Монголии – 2, 5 миллиона человек, сколько их жило в XII веке? Можно взять пропорцию роста населения России и провести похожие подсчёты.

Если говорить о мирном времени, то минимальный уровень мобилизационного потенциала государства, под которым понимается численность личного состава войск (т. е. армии), составляет 0, 5-1 % от общего числа населения страны. При таком показателе вооружённые силы в состоянии полноценно функционировать, обеспечивая внешнюю безопасность государства. А страна может развиваться и не истощать силы на содержание армии.

В случае начала широкомасштабных боевых действий (большой войны), уровень мобилизационного потенциала государства может вырасти до 10 % населения.

В реальности же, если всех трудоспособных мужчин забрать на фронт, тыл не сможет обеспечивать потребности военной экономики, а если ещё учесть, что в тылу должны остаться силовые формирования для защиты правопорядка и стабильности внутри страны, то военный потенциал любого экономически развитого государства может составить лишь на короткое время максимум 10 % от всего количества населения страны. Это, если государство экономически развито. Страна, не имеющая промышленности, не может содержать и обеспечивать собственную армию.