Т. Агейчева - Феномен интеллигенции в литературе начала XX века. Концепция интеллигенции Р. В. Иванова-Разумника. Сборник статей

Примечательно, что Иванов-Разумник планировал осуществить еще ряд изданий на тех же основаниях, и всё из тех же комбинаций уже опубликованных статей должны были составиться второй сборник «Заветное. О культурной традиции» с подзаголовком «Вечные пути» (первая часть имела подзаголовок «Черная Россия») и статьями 1913—1914 гг., а также сборник «Скифское» в трех частях со статьями 1914—1920 гг.

В 1918 г. он готовил к изданию десятитомник своих сочинений, который должен был повторить и объединить все сочинения, но так как все указанные издания не состоялись, продолжилась практика перепечатки материалов в других книгах. Например, неосуществленная скифская комбинация частично сложилась в книге о Герцене, вышедшей в 1920 г. В планах Иванова-Разумника, по свидетельству А. В. Лаврова, было и четырнадцати томное собрание сочинений 10 10 См.: Лавров А. В. «Скифское» – неопубликованная книга Иванова-Разумника. // Иванов-Разумник. Личность. Творчество. Роль в культуре: Сборник статей по материалам конференции. СПб.,1996. .

Говоря о статьях как об одном из жанров, в котором работал Р. В. Иванов-Разумник, необходимо обозначить внутреннюю неоднородность этого комплекса источников.

Кроме традиционных тематических, статьи формировались из конспектов либо протоколов речей и докладов, читанных в Вольной Философской Ассоциации, одним из отцов-основателей и руководителей которой Иванов-Разумник являлся. В 1920 г. в виде статей в журнале «Знамя» были опубликованы речи «Пролетарская культура и пролетарская революция», «П. Л. Лавров и коммуна», в 1923 г. – речь на открытом заседании 28 августа 1921 года «Памяти Александра Блока».

Статьи формировались также из дневниковых записей, которые Иванов-Разумник в разное время и в разных обстоятельствах делал и затем, литературно обработав, подавал как публицистические заметки.

Из деревенских и городских дневников, печатавшихся сначала в «Русских ведомостях» составилась книга «Перед грозой. 1916—1917», первое отделение книги «Год революции: статьи 1917 года» – не что иное, как публикация дневников, впечатлений по поводу самых разных событий 1917 года. Из дорожных, по пути в Берлин, мыслей и впечатлений от заграничной поездки сформировалась и статья «Человек и культура», опубликованная в журнале «Заветы» в 1912 г. Работа 1910 г., помещенная в сборнике «Литература и общественность» под названием «Народ» и «Интеллигенция» (Из летних диалогов) ” в части аргументации восходит к «Истории русской общественной мысли», а оформлена как пересказ разговора двух персонажей во время прогулки в лодке об определении термина «интеллигенция».

Публикации дневниковых записей представляют особый интерес, потому что кроме традиционной для статьи информации о мировоззренческих, политических, литературных позициях автора, о круге его интересов и окружении – литературном и политическом, или о характере оппозиции, если статья полемическая, они дают возможность определиться с психологическим портретом, личными качествами нашего персонажа. С тем, как он относился к людям, близким и дальним, крестьянам и представителям интеллигенции, к обывателям, с какими мерками, какими стандартами он оценивал и людей, и ситуацию, какова степень его искренности и цена принципиальности.

Сам Иванов-Разумник определял эти статьи как исторический материал. Об этом он писал в предисловии к сборнику «Перед грозой. 1916—1917»: «Летом 1916 года революция еще не созрела, но война в душе русского народа была уже бесповоротно надломлена. А так как все не закрывавшие глаз видели, что из огня войны родится пламя революции, то невольно деревенские впечатления лета 1916 года передают настроение зарниц революции. Только имя ей на образном новгородском языке – иное: всеобщая толока.

Городские, петербургские впечатления последующей зимы дополняют и оттеняют деревенские впечатления лета. Там, в глубинном земельном пласту – сознание неизбежности громадного сдвига, ожидание небывалого перелома. Здесь, в «культурном» городском слое, в «интеллигентских» кругах литературы, искусства, общественности – полное непонимание исторического часа, запах гнили и тления.

Эта книга моя – деревенский и городской дневник, печатавшийся на газетных столбцах («Русских ведомостей») из недели в неделю летом и зимою предреволюционного года. И если я соединяю теперь эти разрозненные листки, то, конечно, только потому, что считаю даже случайный материал той эпохи – материалом историческим. Ценен он не сам по себе – цену и вес придает ему предгрозовая дата: «1916—1917 годы».