Когда размышляешь об обстоятельствах теракта 11 сентября, возникают исторические ассоциации с практикой организации американской правящей элитой и её спецслужбами провокаций и тайных операций для оправдания войн против того или иного государства или свержения неугодных правительств. Можно вспомнить инсценированное потопление американского фрегата «Мэйн» в 1898 году, чтобы создать предлог для войны США против Испании, или такую же инсценировку потопления «Лузитании» в 1915 году, чтобы оправдать вступление США в Первую мировую войну. В том же ряду трагедия Пёрл Харбора в 1941 году, тайна которой десятилетиями держалась за семью печатями. А загадка убийства Джона Кеннеди? Она не разгадана. Организаторы убийства неизвестны, несколько десятков свидетелей один за другим отправлены на тот свет.
Примеров множество. И после 11 сентября тайные провокации и изощрённый обман со стороны руководства и спецслужб США не прекращались. Чтобы начать войну против Ирака, Буш ввёл в заблуждение сограждан, ООН и остальной мир, объявив, что Саддам Хусейн причастен к теракту 11 сентября, обладает оружием массового поражения, опасен и должен быть устранён силой. И всё это также было ложью.
От редакции. Эта статья была подготовлена к печати за несколько дней до кончины Вячеслава Ивановича Дашичева 1 июня 2016 года. Она стала последней в его жизни (1925–2016). Автор не дожил до дня, когда в июле был опубликован отчёт Конгресса США о террористических атаках 11 сентября 2001 года, подготовленный ещё в 2002 году. И в этом отчёте, кстати, не содержится ни окончательных выводов, ни всей правды о трагедии.
Гарь
Политика / Новейшая история
Славин Алексей
Теги:11 сентября , 2001 , теракт , воспоминания
Если бы не счастливый случай, корреспондент «ЛГ» мог оказаться 11 сентября 2001 года в одной из башен-близнецов
Песня называлась «Дым над водой». Её когда-то исполнял ансамбль Deep Purple. В юности на посиделках мы завывали: «Смоук он уотер», впадая в лёгкий транс. Никто тогда не мог представить, что песенные символы трагически наложатся на реальные события.
Это совсем обыденная история. Несколько её эпизодов мне показались жуткими именно благодаря этой обыденности.
И это почти документальная запись.
Из Квинса в Бруклин можно проехать по скоростной дороге – хайвею. Мы ехали на юг, чтобы потом свернуть на знаменитый Бруклинский мост. А оттуда уже до «близнецов» рукой подать. Гринвич-Виллидж, Челси – и ты в Нижнем Манхэттене. У порта, у паромов, у воды. В десять утра нас ожидал гид, который должен был показать нам Нью-Йорк. И начать мы должны были, конечно, с южной башни, то есть подняться на неё и оттуда окинуть взглядом великий и безумный город.
Радио чуть-чуть мурлыкало, мелькали островки зданий и поражали пустые пространства. Справа за горизонтом в лёгкой дымке виднелись очертания Манхэттена, и в этой дали они казались на редкость скучными, как и всё, что мелькало по дороге.
Казалось, вся Америка такая.
Я приехал в Нью-Йорк 9 сентября. И до утра 11-го приходил в себя, выпивал с друзьями и строил планы на ближайшие две недели.
– Хорошо бы там быть в 9.20, ну в 9.30, – сказал приятель за рулём. – Пока запаркуешься, пока дойдёшь…
Было примерно 8.50. Дорога пошла на подъём, а мой попутчик, хихикая, сказал:
– Они борются за экологию. Смотри, в центре Манхэттена трубы дымят. Это же надо…
Дым был на редкость чёрным, но не клубился, а как бы лишь струился в небо.
И экология, и дым мне были до лампочки. До поворота на Манхэттен оставалось километра два.
Зазвонил телефон.
– Это Люба, – сказал приятель за рулём, – возьмём её? Успеем ещё.
Мне было всё равно.
За Любой надо было ехать на Брайтон. Мы проскочили поворот, приятель вдруг напрягся и сделал радио погромче. Там что-то очень взволнованно говорили. Я не слушал и смотрел на тусклые пейзажи. Их экология…
– Однако, – сказал приятель. – Спортивный самолёт врезался в башню.
И через минуту:
– Нет, не спортивный…
Дальше я уже слушал сам.
– Второй врезался! – заорал приятель.
В небо справа поднимался чёрный колпак, который медленно менял форму, и верхнюю его часть сносило в нашу сторону.
– Кажется мне, – сказал обречённо приятель, – что экскурсия не состоится.
Ненавижу, когда рушатся планы. Страшно злюсь.
– Это почему же? – сказал я.
– Мне так кажется. Букву «ж» он произнёс как «з».
Читать дальше
