Альфира Ткаченко - Смятение, верность, возрождение историческая повесть

– А нам-то, что. Гони всех и всё.

Он закончил писать письмо своему начальству и пошёл к выходу. Оглянулся на старосту, посмотрел на него, словно, хотел увидеть того подлеца, который не желал исполнять приказ царский.

– Ты сам-то как? Здесь ведь остаёшься. Ты же староста. Тебе и решать всё. Твоя слобода должна к осени вся перейти на православную веру. Уж не знаю, что это за указ, такой. Но раз царь приказал, надо исполнять. Политику нарушать! Вот я им, – и он погрозил в сторону бунтовщиков.

А взбунтовавшиеся мужики сошлись в одну кучу и к старосте, когда пристав ушёл в дом:

– Мол, измениться что-нибудь ещё? Может, не на всех царь разгневался. Посмотри в бумагах-то, всех, что ли записал так, к православию или нет.

– Ну, что вы, мужики. Я же сказал, что пристав приехал не зря. Всех. Под одну гребёнку. Я ведь староста. Мне указ исполнять надо. Пошли, пошли. К себе идите. Вот дома и решайте, что вам делать, – и он пошёл назад в дом, где жил и провожал пристава.

– Добре, добре. Милый. В самый раз приехал. Вот теперь и будем жить по-русски. Это же надо же, что удумали. Ведь испокон веков эти земли нашими, русскими были. И надо же было, ему арабскому басурману приехать на нашу сторону, подглядеть, что, да как. А сам-то писал, что белые люди живут тут. А сам грамоту к хазарам принёс в ислам их, веру, какую-то смутную затащил. Ох, и история.

Пристав махнул рукой, сел на колку и уехал. Только его и видели на деревне, татары.

Забунтовали татары, против царского указа и ничего не вышло у них. Только потеряли земли свои. Отказал им в наделах царский служащий.

– Пошли, пошли вон. Вам, чужакам верой и правдой служить надо было. А вы не слушаете никого. Вот и получайте своё. Не гневите меня боле. Пошли, пошли.

И выгнали их из деревни.

Когда собирались, вою было. Бабы в плачь, пустились, дети орут. На телеги баб посадили и погнали в далёкий край. Так и ехали вёрст немало до далёкой и незнакомой Сибири. Каторжане – заключенные за телегами шли в кандалы заточенные. Бабы на телегах воют, о жизни на родных местах…

… Вот смотри, что Саркина дочь принесла. Нас что, теперь опять ссылать куда надо? И так тревожно с этой властью-то. Коммунисты дерутся не понятно с кем. Между своими. Глядишь, и зарежут, кого ещё или пристрелят, не дай аллаху. Хоть аллаха не поминай вовсе. Сразу в экстремисты засунули. На старости лет-то, – вздыхали старые бабки, сидя у Марзии и о новостях, принесённых Саркиной дочерью, рассуждали.

– А что, мы теперь не татары, что ли? А кто мы? Русские, что ли? Вот и дожили до новых времён. Теперь в церковь ходить нам что ли? А мечеть-то кому строили? А, это Шакировы булгары. А мы нет. Мы татары. Вот твоя, Саркина дочь, и пусть в церковь ходит. А мы по-старому, в мечеть. Мы ведь всё равно в доме молимся.

– Это же надо же, как давят на нас. Чуть что в Чечне или где забунтуют исламисты, так всех в одну кашу сваливают. Мы ведь не в Чечне. Вон смотри ты, Джихад какой-то придумали. А нам разве война нужна. Нас-то, что к китайцам отправят теперь, что ли?

Судили старые татары о своих бедах, поговаривали о том и о сём. Мечутся между русскими и не русскими, всем как будто, дорогу переехали…

– Сколько лет живём, и жили бы себе. А что, в Казани-то, как? Татар ещё не кончают.

– Так ведь, говорят в Казани – то и пишут учёные всё про это. Возрождать Булгарию хотят. Не дают нашему татарину спокойно жить-то…

… – А что, и Магрифа была с ними, на телегах-то? – Рая посмотрела на ани и ничего не сказала. Она уже устала от постоянных расспросов Саркиной дочери о давно ушедших годах.

Хотя возрастом была чуть старше Аллы. Стояла и смотрела на неё, во дворе. И её взгляд как бы говорил: »Ну, ещё что, придёшь и скажешь, нам?»

Алла стояла и рассказывала-спрашивала старую оби о своей родне, о каком-то типе лица.

– Мы все не татары, – говорила Алла, – Я начала смотреть по интернету о татарах. Как они жили, кто они, меня заинтересовала одежда на Магрифе. Она же ведь одевалась как дворянские особы в начале 20 века. И вот нашла. А я и тогда говорила, что на Волге живут булгары. И это правда. А мы получается не татары. Так как мы не похожи на татар. Я не смотрю на тех из моих родственников, которые родились уже в смешанных браках. С русскими. Магрифа ведь родилась в 1894 году. Она не похожа на татарку вообще. Может быть, она и правильно делала, что вела себя словно светская дама из дворянской семьи. Носила она жемчуг, ожерелье. Сейчас такая нить жемчуга стоит очень дорого, почти полмиллиона рублей и носят её на манер Королевы Англии Виктории. То есть викторианская эпоха. А у Магрифы все украшения были подобно светским дамам. Ну, она и была женою начальника Бодайбинских приисков. Жаль, конечно, что не приехал он за нею. Гордая и сама, не подала знака внимания его предвзятости к ней. Она же красивая была. Вот, я и говорю, мы похожи по типу лица, на понтийский тип. А этот тип вышел от скифов, или готов с Причерноморья. Вот отсюда и мы. У нас даже имена, Зигфрид, Рафаил, Равиль, Альфира и другие по происхождению от готов. Это чистые готские имена. Я написала всё на сайте на своей страничке, на проза.ру. Теперь все знают, кто мы и как состоим в родстве. Кто с кем родственник и как мы переплетаемся с Чемодановой тётей Розой и Валишиной тётей Флюрой. А вы, что, ругались-то, почему тогда? Когда я ходила к Шакировым. Ведь мы родня, кровная. Ну, только не татары мы. Да и Неля Бубнова мне сказала, что мы не татары.