Владимир Дараган - Российские этюды – 2

Ладно, хватит философии. Самолет уже стучит колесами по полосе, меня встречает любимый город.

Собрание жильцов

Пограничница хмуро шлепнула печать в российский паспорт. В последние годы на границе перестали улыбаться. По крайней мере, мне.

– А чё тебе улыбаться, – сказал внутренний голос. – Ты на себя в зеркало посмотри!

Из Шереметьева я ехал по новой, пока бесплатной трассе. В светлое сухое время трасса была великолепной. Ни в Европе, ни в Америке я по таким не ездил.

– Знай наших! – сказал шофер.

– Знаю, – сказал я, вспомнив дороги во Владимирской области. Потом решил не вспоминать и просто радоваться новой трассе.

Двор около моего дома не изменился. Все было чисто, аккуратно, детская площадка радовала глаз. «Отель на час», расположившийся на первом этаже, тоже радовал глаз красивым входом с колоннами и чистыми окнами с плотными занавесками.

– Голубцы в кастрюле, водка в холодильнике, повестка на собрание собственников квартир на столе, – сказала Диана, жившая в моей квартире.

– А на собрание обязательно?

– И не думай отвиливать. Все собственники туда ходят.

– А ничего, что я из Парижа?

– Эка невидаль. Побреешься и сойдешь за своего.

В местной библиотеке собралось десять жильцов. Одиннадцатой пришла энергичная женщина, попросившая меня подвинуться – она хочет сесть с краю.

– Почему? – зачем-то спросил я.

– Я не жилец, – пояснила она.

В ее глазах что-то сверкнуло, и я на всякий случай пересел в другой ряд. Собрание вела стройная блондинка, уверенно владевшая терминологией. Правление, бюллетени, протоколы, голосование, счетная комиссия – я сидел и наслаждался воспоминаниями о комсомольской юности.

– Вопросы есть? – спросила блондинка.

– Есть! – сказал юноша с тонким занудным голосом.

– Все вопросы в частном порядке, – сказала блондинка. – Обменяемся телефонами, будем созваниваться.

При этом она вопросительно посмотрела на хмурого мужчину, стоявшего рядом и кивавшего на каждое ее предложение. Он кивнул и на этот раз, но после небольшой паузы.

– А почему у нас на первом этаже публичный дом? – спросила бойкая старушка.

– Вы бы хотели, чтобы он был на втором этаже? – уточнил вопрос юноша с тонким голосом.

– «Отель на час» – это не публичный дом, – пояснила блондинка.

– А что это? – не унималась старушка.

– Место для досуга, – сказал юноша. – Не на детской же площадке досугом заниматься.

– На детской площадке заборчик плохо покрашен!

– Это вопрос к городу, – сказала блондинка. – К публичному дому это отношения не имеет.

– Раньше там молоко продавали, – мечтательно вздохнул кто-то.

– Вы еще про тараканов вспомните!

– У меня тараканов не было!

Собрание зашумело:

– Давайте ближе к делу! Как насчет взносов на капремонт?

– Это вопрос сложный, – объяснила блондинка.

Стоящий рядом с ней мужчина кивнул два раза и чуть не потерял очки.

– Тогда давайте выбирать правление, – предложил юноша.

– У нас нет кворума, – вздохнула блондинка. – Голосование будет заочным.

– Это как? – спросила старушка.

– Будем обходить квартиры.

– А у меня есть две кандидатки в начальницы, – сказала старушка.

– Мы с вами обязательно свяжемся, – ответила блондинка и собрание окончилось.

Жильцы и нежильцы застучали стульями.

– Зачем собирались-то? – спросил я миловидную соседку.

– А вы в каком подъезде живете? – ответила она вопросом на вопрос.

– Не помню, – на всякий случай сказал я.

Соседка отвернулась и исчезла.

Из московского блокнота

Сижу на кухне, смотрю в окно. Там знакомый пейзаж: «Рабочий и колхозница», гостиница «Космос», станция монорельса, павильоны ВДНХ. Вот новое: спицы колеса обозрения стали светиться всеми цветами радуги. Теперь за окном вечный праздник. Скоро колесо демонтируют, но я еще об этом не знаю.

А за стенкой храпит сосед.

***

Если честно, то в последние годы в любимой Москве я стал чувствовать себя неуютно. Тянет только к людям, которые помнят и любят меня. И дело не в том, что Москва огромная и шумная, а…

– Ты просто никому не нужен, – сказал внутренний голос. – Раньше в записной книжке у тебя были сотни телефонов, и все были рады твоему звонку. А теперь осталось десять человек, которые тебе помнят и даже ждут, а все проблемы ты будешь решать в общем порядке.