Тарас Степанчук - Дом Романовых. Последние дни последнего царя.

Николай сделал это беспрекословно.

Александра заявила, что своих вещей она осматривать не даст. Начались пререкания с комендантом.

Николай в волнении зашагал по комнате и довольно громко заявил: «Черт знает что такое, до сих пор всюду было вежливое обращение и порядочные люди, а теперь…»

Романову было заявлено, что нужно помнить, что он не в Царском Селе, а в Екатеринбурге, и что, если он будет вести себя вызывающе, его изолируют от семьи, а при повторении привлекут к принудительным работам.

И Александра и Николай почувствовали, что с ними шутить не станут, и подчинились требованиям коменданта дома.

Дом Ипатьева двухэтажный, причем нижний этаж полуподвальный, благодаря сильному уклону почвы с Вознесенского проспекта, был занят, главным образом, помещениями, приспособленными под канцелярию, кухни, кладовые. В верхнем этаже Романовым было отведено пять комнат, в которых они и содержались в условиях полутюремного режима.

Привезенные в мае из Тобольска сын и остальные дочери Романова были также заключены в доме Ипатьева.

Не применяя к заключенным особо репрессивных мер и строгого тюремного режима, областной Совет в то же время ввел строгую охрану дома, и заключенные находились в нем всегда под неусыпным надзором красной гвардии, отряд которой помещен был в одном из зданий напротив «дома специального назначения».

Николай Романов, вообще идиотски безразлично относившийся к событиям, происходившим вокруг него, довольно спокойно относился и к режиму дома. Пытался первоначально заговорить с часовыми, а когда это ему запретили — прекратил.

Не так держала себя Александра. При каждом удобном случае она пыталась протестовать против условий введенного для нее режима, оскорбляла охрану и бывших в доме представителей областного Совета.

Обед семья получала из советской столовой, лучшей в городе; ежедневно отпускалось по два обеда на каждого заключенного. В распоряжении семьи имелся «примус» для подогревания обеда.

Ежедневно заключенных выводили гулять в садик при доме, где в их распоряжение предоставлены были приспособления и инструменты для физической работы. Часы прогулки они назначали сами.

Во внутреннюю жизнь заключенных комендатура дома не вмешивалась, предоставляя семье возможность распределять день по своему усмотрению.

В праздник Пасхи Романовы заявили о желании пойти в церковь. В этом им было отказано, но разрешен был доступ священнику, который и произвел в доме богослужение. К Пасхе Романовым заказаны были куличи, пасха, яйца.

(Интересно отметить следующий факт. Советская столовая в дни Пасхи не работала, и праздничный обед Романовым дан был из квартиры коммуны партийных работников. Обед этот для Романовых готовила жена одного советского работника, которая в дни власти Колчака была арестована. Ей, очевидно, поставили в вину изготовление обедов Романовым и расстреляли.)

Всякие «передачи» заключенным не разрешались.

Особенно настаивали на передаче продуктов монахини местного монастыря, почти ежедневно доставлявшие для Романовых корзины всевозможного печенья, которое неизменно передавалось комендантом в распоряжение караула.

В первые же дни после перевода Николая в Екатеринбург сюда стали стекаться монархисты всех мастей. Начиная с полупомешанных барынь, графинь и баронесс, монахинь, духовенства, кончая представителями иностранных держав.

Доступ к Николаю был ограничен чрезвычайно узким кругом лиц и членов областного Совета Урала. Вообще же разрешения на свидания с Николаем давались ВЦИКом.

Поэтому бесконечные попытки проникнуть на свидание с Николаем тех или иных лиц всегда кончались неудачей. Но монархическое охвостье продолжало загружать номера гостиниц и между прочим усиленно писало бесчисленные письма в дни царских праздников.

Корреспонденции поступало на имя Николая вообще очень мало: по преимуществу поздравительные письма и соболезнования, нередко проскальзывали письма явно ненормальных людей, с описанием снов, видений и другой ерунды.

Просьбы о свидании как с Николаем, а также и с другими представителями дома Романовых были довольно часты. Мотивировки были самые разнообразные: «повидаться, так как состоят в родстве», «услужить, что надо будет» и т. д. Являлись представители Красного Креста от разных дипломатических миссий. Однажды явился даже член генерального штаба сербских войск Мигич для получения личной информации от Николая о мировой войне.