Тарас Степанчук - Дом Романовых. Последние дни последнего царя.

Предчувствовал свою судьбу и Николай II, свидетельством чему этот отрывок из книги Мориса Палеолога «Царская Россия накануне революции»:

«Однажды Столыпин предлагал государю важную внутриполитическую меру. Задумчиво выслушав его, Николай II делает скептическое беззаботное движение, которое как бы говорило: это или что-нибудь другое — не все ли равно… Наконец он заявляет:

— Знаете ли вы, когда день моего рождения?

— Разве я мог бы его не знать?

— Шестого мая. А какого святого праздник в тот день?

— Простите, государь, не помню.

— Иова, Многострадального.

— Слава богу, царствование Вашего величества завершится со славой, так как Иов, претерпев самые ужасные испытания, был вознагражден благословением Божьим и благополучием.

— Нет, поверьте мне, Петр Аркадьевич, у меня более чем предчувствие. У меня в том глубокая уверенность. Я обречен на страшные испытания…»

Возможно, Николаю II все-таки недоставало той суммы волевых качеств, что требовалось российскому самодержцу, но человек он был интеллигентный, глубоко верующий и образованный. В любви и согласии жил с женой, был добрым, заботливым отцом четырех дочерей и неизлечимо больного имофилией (заболевание крови) царевича Алексея, младшего сына.

«Любят люди мученников своих и чтят тех, кого замучили». Эти слова Федора Михайловича Достоевского припомнились на выставке «Последние годы Дома Романовых. Семейная хроника». Выставку летом 1990 года организовали в Москве творческое объединение «Стоп-кадр» и Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства СССР.

Оказывается, незадолго до мученической смерти Николаю II исполнилось 50 лет. А в ранней молодости он совершил кругосветное путешествие, хоть и символически, но участвовал в строительстве Транссибирской магистрали. С детства воспитывался по-спартански, в скромности, воздержании, был приучен к труду, почитанию родителей и старших.

Впервые за последние более чем 70 лет люди увидели бережно собранные и со вкусом представленные дневники, газетные вырезки, официальные документы, письма, фотографии:

Эмалевый крестик в петлице

И серой шинели сукно.

Какие печальные лица

И как это было давно!..

В 1884 году внучка английской королевы Виктории и дочь великого герцога Гессен-Дармштадтского Элла выходит замуж за Великого Князя Сергея Михайловича. И после перехода в православие становится Елизаветой Федоровной. На свадьбу впервые прибыла в Россию ее сестра, двенадцатилетняя Алике. И встретилась с наследником российского престола.

С той встречи на петергофской императорской даче Александры Никки и Алиса полюбили друг друга. Через год после женитьбы император Николай II, побывав на этой же даче, запишет в дневнике:

«Дождь лил целый день, после кофе пошли наверх, видели окно, на котором мы оба вырезали свои имена в 1884 году».

С четырнадцати лет до последних дней жизни вел Николай II дневник. 21 декабря 1890 года он сделал в нем такую запись:

«Вечером у мама рассуждали о семейной жизни теперешней молодежи из общества. Невольно этот разговор затронул самую живую струну моей души. Затронул ту мечту и ту надежду, которыми я живу изо дня в день. Уже полтора года пролетело с тех пор, как я говорил об этом с папа в Петергофе, и ничего не изменилось ни в дурном, ни в хорошем смысле. Моя мечта когда-нибудь жениться на Алике Г. Я давно ее люблю, но еще глубже и сильнее 1889 г., когда она зимой провела 6 недель в Петербурге. Я долго противился моему чувству, стараясь обмануть себя невозможностью осуществления моей заветной мечты… Единственное препятствие или пропасть между ею и мною — это вопрос религии. Кроме этой преграды нет другой, я почти убежден, что наши чувства взаимны. Все в воле Божьей, уповая на его милосердие, я спокойно и покорно смотрю в будущее».

Из письма наследника Николая матери:

«Она вышла к нам в гостиную, где мы сидели с Эллой и Вильгельмом, и тут, с первого слова, она согласилась… Нет, дорогая мама, я не могу выразить, как я счастлив. Весь мир сразу изменился для меня: природа, люди — все мне кажутся добрыми, милыми и счастливыми…»

«20 октября! 1894. Боже мой! Боже мой! Что за день! Господь отозвал к себе нашего обожаемого дорогого, горячо любимого папа. Голова кругом, верить не хочется, кажется до того неправдоподобно, ужасная действительность! Все утро мы провели около него. Около половины третьего он причастился святых тайн. О, Господь! Больше часа стоял у его изголовья и держал за голову. Это была смерть святого…