Юрий Гаврилов: Агония

Свинью соседа украсть нельзя, а целый банк, завод, фабрику – можно. Если сам не смеешь или не можешь, дай это сделать за хороший откат нужным людям.

Первыми обогатились подобным макаром, конечно же, те, кто стоял, сидел, а то и лежал поближе к руководящим телам, которые в те смутные времена сами себя назначали хозяевами всего народного добра. За смешные деньги, а то и так, счастливчики получили во владение «заводы, газеты, пароходы» и даже телеканалы, не говоря о банках и корпорациях.

Вот откуда в нашей нищей стране надуваются, как воздушные шары, миллиардные и миллионные состояния? Откуда пять миллионов годового дохода у Турчинова, 64 миллиона – у Колесникова? Ну откуда у них и других «слуг народа» все это добро?

Вы скажете – неприлично считать чужие деньги. Почему чужие? Это, скорее всего, именно наши деньги, отнятые у народа и ловко присвоенные. Поэтому интересно бы спросить: откуда у человека, руки которого ничего не воровали, дом площадью 656,7 кв. м и квартира – 371,9 кв. м., а к ним земельный участок в 131385 кв. м. и как он ухитрился во время кризиса стать миллионером?

Само собой, не отстают от «великих украинцев» и соотечественники калибром поменьше, местные «слуги народа». Эти присваивают в соответствии со своим весом: один – сразу три ГОКа, а другому это не достижимо, и он просто берет взятки, тихо и с умом. Взяточники приватизировали правоохранительные органы, медицину, образование.

Криворожане удивляются, когда скромно оплачиваемый прокурор покупает квартиру за полмиллиона гривен, а врач-уролог с нищенской ставкой вдруг воздвигает себе особняк невообразимой стоимости. Чиновники, сетуя на свою бедность, в то же время покупают иномарки, ездят на дорогие курорты.

Впечатление такое: если копнуть любого нерядового гражданина – его можно сажать.

Равноправной прослойкой общества стали бандиты. Более того – престижной элитой. У них сосредоточены самые большие деньги, земли, власть. Новые хозяева жизни подчинили себе хранителей закона, суды. И поэтому случаются казусы с лозинскими или пукачами.

Лозинский считался народным избранником, а на самом деле был рабовладельцем и охотился на людей, считая их скотом. В этом ему помогали стражи закона – начальник милиции и прокурор. Вместе охотились, выпивали, решали вопросы.

С Пукачем приключилась история, которая является лучшей иллюстрацией поголовной блатной коррупции в высших эшелонах нашей власти, прогнившей с головы и до хвоста.

Душил ли он Гонгадзе, пусть решает суд, тот самый наш самый неподкупный и справедливый суд в мире. А нам в данный момент интересно другое – почему это его не могли найти, если он жил сначала в столице, а потом на Житомирщине и ни от кого не скрывался?

Ответ, по-моему, очевиден – никто генерала и не искал. Потому что он «свой». Как говорится, это сукин сын, но это же наш сукин сын. Своего не сдают, если связаны с ним круговой порукой, блатом.

Поэтому, наверное, знающий законы системы Пукач не назовет имен истинных заказчиков убийства журналиста. А если вельможные люди увидят, что он колеблется, то с ним случится то же самое, что случилось с другими фигурантами этого дела. Одни застрелились двумя выстрелами в голову, другие в одночасье впали в кому или умерли от инфаркта.

Изолгавшаяся, прогнившая, вывалявшаяся в дерьме коррупции верхушка пытается стать несменяемой. В такой системе нужны лозинские и пукачи, но только до определенного момента. Когда возникает другая ситуация, ими можно пожертвовать, как жертвовали другими.

Вы слышали – наша страна опять поставила рекорд. На этот раз по соотношению богатых и бедных. В «нормальных» странах доходы 10 процентов самых богатых и столько же самых бедных относятся друг к другу как 4:1. Ну, в крайнем случае, 5:1. это значит, самые богатые в пять раз больше имеют, чем самые бедные, и такая цифра считается нормальной. То есть, не кипит революционный котел, а лишь слегка томится, и взрыва не будет. У нас это отношение – 40:1!

Не знаю, кто как, а мне кажется, что приведет это к большой беде. Сужу, естественно, по себе: обстоятельства жизни складываются почему-то так, что часто хочется вновь взять в руки автомат. Но боюсь, что перестреляю вдруг совсем невиноватых, а таких же несчастных, как и сам. Потому что – вот спросите себя, кто виновен в нынешней нашей жизни, вызывающей чувство великой тоски и беспомощности? Не скажешь враз. Эти эмоции возникают, как правило, тогда, когда убеждаешься, что тебя в твоей собственной стране, в твоем городе, считают не то что «маленьким человеком», а вообще никем и ничем. Попробуй обратиться к чиновнику с мельчайшей просьбой, не дай бог, жалобой – и увидишь. От тебя отмахнутся, словно от мухи: «Не мешайте работать!».