Ярослав Смирнов - Вспышки

В четвертом классе нас приняли в октябрята – это было неожиданно, как снег на голову. Впрочем, на нас это никак не отражалось, лишь только значок с юным Владимиром Ильичом появился на моей школьной форме. В пионеры нас уже не успели принять – рухнул Советский Союз. Тогда же в нашу страну хлынули «буржуйские» товары, на которые мы «молились»: водка «Black death» и «Rasputin», шоколадки «Snickers» и «Mars» и, конечно же, жвачки «Turbo» и «Donald duck». Мы все коллекционировали фантики от этих жвачек и обменивались ими. Кроме них, я коллекционировал алюминиевые банки из-под пива и разных газированных напитков. Мой отец работал в ленинградском торговом порту и этого добра там было навалом. Также я коллекционировал и пустые пачки из-под сигарет. Большую часть занимали импортные, которые отец приносил мне с работы, так как в нашей стране ещё не было большого выбора.

Вспоминая последние годы «совка», стоит упомянуть развитие и появление новых детских передач, таких, как «Бросайка», «В гостях у Паутиныча», «Большой фестиваль», а позже – «До 16 и старше». Сейчас такого телевидения уже нет, и не будет. Как яркий пример можно привести передачу «Спокойной ночи, малыши», не один десяток лет транслируемую по первому каналу, которую сначала перенесли на отдельный телеканал, а после и вообще убрали.

А ещё под самый занавес Советского Союза, пока мы не переехали, я вспоминаю чудесное лето, когда я с братом и мамой посетил цирк в Автово, тогда я первый и последний раз в жизни побывал в этом доме многообразий и каламбуров. Запомнилось выступление легендарного клоуна Олега Попова, который во время своего выступления пошёл по рядам и пожал мне руку. Естественно, это было не специально, а просто часть выступления, к тому же я сидел в крайнем кресле возле прохода. В 1991 году великий клоун уехал жить в Германию, при этом сохранив российское гражданство. И вернулся обратно уже в современную Россию в 2015 году к открытию цирка Чинизелли в Санкт-Петербурге. А годом позже – осенью 2016 года, умер от остановки сердца на 87-м году жизни.

Девяностые настигли внезапно. «Лебединое озеро» по всем каналам, Ельцин на танке, практически, как Ильич на броневике, горящий Белый дом и куча ментов и ОМОНа на улицах. Пустые прилавки в магазинах, крупные финансовые пирамиды, еда по талонам и забастовки шахтёров. Это всё коснулось и моей семьи, не говоря уже о стране. В 1993 году мы получили новую квартиру на окраине Петербурга и всей семьей в неё переехали. Я перевёлся в новую школу, а мой брат – в новый садик.

Сначала было очень непривычно – мне понадобилось около двух недель, чтобы нормально влиться в коллектив и привыкнуть к новым одноклассникам. Фактически я был тем самым новичком в представлении стереотипного мышления большинства. Был тем, над кем должны были всем классом издеваться, но такого не произошло. Наоборот, я подружился довольно плотно с несколькими ребятами и все стало на круги своя. Я стал своим в новом коллективе.

Если в шестом классе, пока я учился, всё было достаточно спокойно – без эксцессов и происшествий, то уже в седьмом мы сорвались с катушек и ушли в полный отрыв. Всю первую четверть мы попросту прогуляли – школа нас не интересовала. Папа моего друга, Ивана Дорофеева, был крупной ментовской шишкой, и денег у него было, попросту говоря, завались. Думаю, легко представить, откуда брались эти деньги, тем более в девяностые. Мы стали выпивать разные алкогольные напитки, ни в чём себе не отказывая. Естественно, это были не водка и коньяк, а только что появившиеся джин-тоники с разными фруктовыми вкусами. Потом мы перешли на вино и вермут. Покупали мы все эти яства недалеко от школы, в которой учились и всё время в одном и том же ларьке. Мы подружились с продавщицами – молодыми девчонками старше нас всего на несколько лет и потом просто тусовались с ними то на рабочем месте, то у них дома. Отрывались на полную.

Но так не могло продолжаться долго – всё рано или поздно всплывает наружу и о наших «похождениях» стало всем известно, в том числе, и нашим родителям. Наш классный руководитель Светлана Николаевна, преподававшая музыку, как сейчас помню – была типичной российской женщиной, по характеру похожей на мою маму и конфликтов у меня с ней не возникало. Но был только один большой минус для меня: она водила свою дочь в садик, где моя мама работала воспитателем, да ещё и именно в ту же группу. Думаю, несложно представить, что Светлана Николаевна могла сообщить обо всех моих проделках из первых уст – на родительские собрания маме в школу можно было не ходить.