Валентина Вануйто - Очерки истории и культуры Обдорского Севера Березовского края XVIII – начало XX вв. II том

К этому времени приводились в порядок лавки, магазины. Площадь ярмарки была единственным местом в городках, где гуляли местные жители. На площади можно было встретить и земского заседателя, и солидного купца, и юркого приказчика, и барышень разнообразного тона, среди которых трудно бывает разобраться, и коренное население: «непривычная для европейского глаза обдорская действительность сливается с произведениями Обдорской фантазии, а удивленный путешественник может с недоумением спросить: «где же тут кончается мир реальный и начинается мир фантастический». 103 103 Бартенев В. Указ. Соч. С.199

В период ярмарки жители приглашали друг друга в гости, проводили праздничные вечера. В праздники русское население «не прочь погулять и одеться на щегольскую руку, почище. Большей частью гостеприимны и любят под час форснуть» [Бартенев 1896: 250]. Когда собирались в гости, то старались одеться «по-городскому»: «мужчины в крахмальных сорочках и черных сюртуках. Дамы в платьях чуть ли не по последней моде. Во время моего пребывания в Обдорске появилась мода на дамские платья с широкими рукавами и пуфами. Когда я в первый раз в Обдорске увидал такие платья, то подумал, что это обдорская мода и был очень удивлен, когда узнал, что так скоро проникло на дальний Север последнее слово искусства». 104 104 Бартенев В. Указ. Соч. С. 199

Праздничные увеселения в период ярмарки оставляли неизгладимое впечатление у путешественников, исследователей, ссыльных: «Ужас, ужас, эта жизнь в Обдорске – писал И. С. Поляков, – да еще зимой, во время ярмарки, – рассказывала мне уважаемая старушка, уроженка южной Сибири, живущая уже четыре года в Обдорске; тьма, снег, мороз; по улицам везде пьяные, крик, драки, да тут же еще собаки в разных местах завывают. Не говорю о мелких драмах, разыгрывающихся на ярмарке, но бывают и крупные. Так инородцы, проведя, так или иначе, день, на другой день, не только, не всегда, досчитываются, до того или другого количества, бывших с ними денег и шкур, но нередко лишаются и своих последних оленей». 105 105 Поляков И. Указ. Соч. С. 168 Совсем по-другому увидел обдорскую ярмарку О. Финш, который сам присутствовал и был весьма изумлен: «Но от этого пьянства не происходит никаких беспорядков, так что, несмотря на стечение большой массы народа, не требуется даже усиления полицейского персонала, который, если не ошибаюсь, состоит только из 2-х казаков. Кроме 30 русских купцов, …было почти столько же зырян, из Архангельской губернии. Число это, конечно не громадно, но если прибавить к ним, еще 3000 туземцев, платящих подати». 106 106 Финш О., Брэм А. Указ. Соч. С. 502

Рождество у обдорских северян было самым почитаемым праздником православного календаря, продолжавшимся три дня. В селениях проходили массовые «гулянки кумпаниями», молодежь ходила по домам «со звездой», славила Христа, пела, желала хозяевам всех благ в течение года: «в Рождество даже древние старушки выскребались с печи и веселились вместе со всеми». 107 107 Кривошапкин И. Указ. Соч. С. 40, 45 Рождественские, «святочные» вечера едва ли не самое веселое время по окончании трудового года. К этому времени «крестьянин успел закончить свои важные дела; теперь ему можно немножко отдохнуть от трудов, можно повеселиться». 108 108 Костров А. Указ. Соч. С. 50 Сильное впечатление на путешественников, ученых производил маскарад: «Обдорск опять просыпается от своей обычной спячки. Начинается маскарадная потеха. Выйдя на улицу вечером, то и дело встречаешь группы маскированных. Рядятся остяками, остятками, стариками, чертями и т. п. Но встречаются и довольно изящные оригинальные костюмы: казаков и казачек, малороссов, генералов каких-то фантастических армий, турок, дураков и прочее». 109 109 Тобольский Север…. С. 197

Любимый маскарадный костюм в Обдорске был костюм «дурака», который состоял из широкого балахона, шароваров и колпака. На них были пришиты колокольчики и бубенчики, которые при ходьбе звенели. Все это сливалось с ярмарочной суетой. Маскарады служили развлечением не только для крестьян, мещан, мелких торговцев, но и для купцов и заезжей интеллигенции. Праздничные «дурачества» и «шалости», праздничный смех были необходимы жителю северных селений. Этот маскарадный разгул и смех были в некотором роде проявлением протеста против угнетающей аскетической морали и несвободы, налагаемых церковью и всей совокупностью установок социального строя. Праздничные обычаи и обряды содержали в себе временное отрицание сословного неравенства, сословных ограничений – «генералы», «фельдмаршалы», «воеводы» и их подчиненные выступали здесь на равных. Происходило как бы временное упразднение сословно-иерархических отношений феодального общества, и это временная социальная передышка помогала северянам переносить суровую реальность повседневной жизни.