Назим Шихвердиев - Сам себе бог

А если рассматривать цену за все это, то она чаще всего по совокупности плюсов более чем разумна, и ее всегда можно еще подрегулировать под себя за счет выбора времени поездки, «звездности» отеля, его расположения и пр. Все сказанное не относится к странам с криминальным внутренним укладом. Я лично туда не езжу.

Короче говоря, жизнь хороша всегда, но всегда по-разному. Главное не сожалеть о том, чего у тебя нет, а радоваться тому, что имеешь. В конце концов, это ведь наша жизнь! И она одна, второй не будет. Так же, как не надо жалеть наших родителей, что они не имели таких возможностей, как мы сейчас. У них были свои радости и своя жизнь, которая для них важней всего. И не надо отравлять их жизнь своими сожалениями о том, что им чего-то не досталось или не довелось увидеть. Пусть получают удовольствие от своей жизни, а вы – от своей: сейчас и от всего, что происходит.

Мне очень запомнился эпизод из книги Дейла Карнеги, где молодая женщина, вынужденная жить в трудных условиях, написала жалостливое письмо отцу, который ответил примерно так: «Два человека сидели в тюрьме в одной камере, где под потолком было единственное зарешеченное окно. Но один видел решетку, а другой – звезды». Письмо отца изменило всю жизнь этой женщины, вернее, ее отношение к жизни. Я очень часто вспоминаю эту фразу, и она мне тоже помогает жить счастливо.

Еще будучи молодым адъюнктом (т.е. аспирантом), я получил задание от Михаила Ивановича Лыткина собрать материалы по истории кафедры и сделать соответствующие стенды. А основоположником кафедры был никто иной, как Николай Иванович Пирогов, заслуженно считающийся многими современными медиками «хирургом номер один» в России. Он блестяще оперировал, невероятно много работал. Зимой в морге замораживал в леднике трупы бездомных, распиливал их, и вместе с нанятым художником зарисовывал топографические взаимоотношения внутренних органов. А трупов таких было не пять, не десять, а тысяча! Даже представить невозможно! А потом создал соответствующий атлас, на 150 лет опередив возможности человека, которые дала ему компьютерная томография. Камни с нанесенными на них рисунками, с которых печатался атлас, до сих пор лежат на чердаке клиники госпитальной хирургии Военно-медицинской академии.

А еще были тысячи больных и раненых, выезды на поля сражений на Кавказ и в Крым. И вдруг в расцвете сил и таланта, в 50 с небольшим лет, Пирогов оставляет кафедру, академию и уезжает на Украину, где становится попечителем учреждений народного образования в Одесской губернии. Не уходит на заслуженный отдых, купаясь в лучах поистине мировой славы, а кардинально меняет род деятельности. Объяснений для меня практически не было. Конфликты с учеными-завистниками мне кажутся неубедительными. Слишком сильной личностью был Николай Иванович. Больших проблем со здоровьем не было, он прожил активной жизнью еще лет двадцать пять. Я так и не смог понять этого решения. А сейчас понимаю. Или, во всяком случае, мне так кажется.

Понимание пришло со временем, когда я сам достиг этого возраста. Поспособствовали этому различные обстоятельства и, как ни странно, еще один ученый с мировым именем – Ганс Селье. Он родился в начале ХХ-го века в Австро-Венгрии, а закончил жизнь директором Института экспериментальной хирургии в Канаде. Одно из главных его достижений в том, что он открыл так называемый «общий адаптационный синдром». Еще будучи студентом медицинского факультета и слушая лекции по инфекционным болезням, он обратил внимание, что для большинства заболеваний характерны одни и те же общие симптомы (лихорадка, ознобы, общая слабость, разбитость, отсутствие аппетита и т.п.). А уже к ним присоединяются специфические признаки: для одних это характерная сыпь, для других ангина, для третьих локальное напряжение мышц и т.д. То же самое и с лечением – с одной стороны, лечат общие расстройства, с другой стороны, воздействуют на специфические проявления болезни. Позже, работая с экспериментальными животными, Селье заметил, что любая травма (механическое повреждение, термический или химический ожоги) и даже какая-то экстремальная ситуация (стресс), требующая мобилизации защитных сил организма для ее устранения, сопровождаются однотипными сдвигами. Последние заключаются в активизации функции надпочечников (выброс адреналина и кортикостероидных гормонов), угнетении лимфоидной системы и нарушениях в пищеварительном тракте вплоть до появления язв. То есть на любой стресс (а травма – это тоже стресс) организм реагирует однотипно. Вот этот симптомокомплекс Селье и назвал общим адаптационным синдромом. Сейчас все кажется понятным и логичным, но до Г. Селье никто об этом не задумывался. И вот этот всемирно признанный ученый в конце жизни пишет книжку «Стресс без дистресса», которую интересно почитать не только медикам. Я давал ее читать людям, далеким от медицины и получил очень лестные отзывы.