Юрий Бевзюк - Очарованный берег

* Дальше – чрезвычайно важное!Не помню когда и где купил двухтомник Конрада «Жизнь Гете», перечитывал его за два десятка лет раза три, – и пропускал потрясающее! Не обращал внимания на не слишком талантливый перевод (двумя женщинами-переводчицами с немецкого): «Чего от меня хотела судьба? Вопрос этот дерзок: не требует ведь она слишком многого от других… Ей наверное удалось б создать поэта, не ставь ей в этом немецкий язык препон»… …И только когда сам стал… вроде бы… поэтом на старости лет, – воспринял всё этих строк значение!…Тут же – когда-то раньше сочинено будто! – улучшил перевод довольно неуклюжий —и в размере, много больше подходящем – не предназначен ведь объективный гекзаметр для субъективных признаний (так и сыплю афоризмами):

Судьба! Чего ты от меня хотела? Спрошу тебя, прости меня за дерзость. От всех других, за малым исключеньем, – не ждешь ведь ты чего такого экого … Тебе наверно удалось б создать поэта, – будь благозвучнее язык немецкий

И тут же мой моментальный ответ Не Судьбе – самому Гете через почти два столетия:

А у меня нет ни малейшей к языку претензии! Любая мысль чеканится в стихе, любые чувств оттенки И не предъявишь их причудливой судьбе, что поздно так открыла мне поэзию …Но нет мудрее времени и места, – и случая! – когда родиться, где… …На деньги я не разменивал дары бесценные: поэзия не стала в жизни средством, – а под конец лишь средством осмысления, – и, значит, жизни продолжения, – когда других уж не осталось средств

Задача поэта – создать экспрессию, найти такие речи, – чтоб, разъясняя, – воздействовали

Людство проходит, возможно, полосу самую тревожную: обуздания, насколько возможно, в человеке животного, – что до сих пор выражалось в войнах, – кои двигали его становление и развитие, – но взрывным техники в двадцатом веке засильем, – стали невозможны.

Войны всегда начинали зачинщики в уверенности, извлекши выгоды, – остаться в целости самим. Но возмедие великое в России – казнь монаршей семьи, – (и вытекающий из него суровый конец главарей гитлеровщины) их проучило, – а технический взрыв, ликвидировав фронты, за которыми мерзавцы отсиживались, – невозможность «фронтированья» довершил …

Но это породило совсем безвыходность: исхода реального из нынешней ситуации – кроме всеуничтожаюшей «войны всех против всех» – не вижу: надежда слаба на разум слишком, – на добро, – когда до сих пор в основном двигало зло … За исключением революций только, – нашей особенно… Видимо, есть закон отшатыванья от пропасти… Вся надежда – на него…

12.02 …Из разговора смартфонного со Светой Кузьминой

Доведение Твардовского до шедевра

«(В свете -?)« Что до последней утопии… в Азии этой, Европе ли …\ Нам-то она не гроза! \ П`ожили, водочки п`опили …\ Будет уже за глаза; \…Жаль только мальчиков, девочек…»

прослабил дальше он, не помню …зане, не жаль что никому и никого в конечном счёте… и даже себя, пуще всего … в «Двенадцати» как, у Александра Блока:

«…И идут без „имени святого“ (мои кавычки – Ю.Б) \ все двенадцать – вдаль \ Ко всему готовы \ничего не жаль…»

…А потому, оночто, – злая ложь: – от века длила власть царей-жрецов …всех тунеядов прочих; и лишь у нас, в России, в году 17-м, был укорот…

…Из с Евгением Сазановым разговора смартфонного:

«Из строгого, стройного храма ты вышла на визг площадей; Свобода, прекрасная дама, маркизов и русских князей …Свершается страшная спевка, – обедня еще впереди: Свобода, публичная девка на шалой солдатской груди» Марина Цветаева, лето 1917-го

…Гениальнейший стих женщины талантливейшей, – неумие- безжалостность «пола слабого» гениально удоствоверяющий!..

Ея отец, просветитель начала прошлого века Цветаев, к ней как-то, еще девице, зайдя, – Наполеона, коему, как иконе молилась, – злодею, мало было коих!, – со стены портрет в гневе сорвал – на полу ногами растоптал …с ножом Марина кинулась на родного отца! …мерзавка гениальнейшая… Женщин вообще природа супротив свободы, – против всего общественного нового, – и справедливости против природной; и нету ПРАВДЫ вообще в природе …тем под вопрос поставлен род людской: под гибель скорую… Спасти лишь разум подлинный теперь способен…

Цветаева повесилась в Елабуге; правды так и не постигнул Мандельштам, – хотя и лёг грузом весомым на весы истории в лживую горбачёвскую «перестройку»… По своим законам идёт история …и понеслась последние годы