Айдархан Кусаинов - Экономика Казахстана. Мифы и реальность

О том, что это не простые слова и я не сгущаю краски, говорит опыт азиатского кризиса 1998 года. Политика свободно плавающих курсов в один момент обрушила фондовые рынки и экономики стран Юго-Восточной Азии после массового выхода капитала с этих рынков. Эти валюты были интересны финансовым институтам для временного зарабатывания на них; когда интерес пропал или в результате того, что несколько крупных инвесторов начали выход из них, все рухнуло. Такого не может произойти с британским фунтом, йеной, евро, долларом и, в скором времени, с юанем. Будучи резервными, они легли в основу мировой экономики, в резервы национальных банков, инвестиционные портфели финансовых институтов по всему миру – стали важны не только собственным эмитентам и экономикам, они стали ценностью сами по себе.

Показательна политика Китая в монетарной сфере. Он сохраняет жесткое регулирование и не вводит свободное плавание юаня, несмотря на критику. Развивая двусторонние своп-соглашения, прямые двусторонние обмены, он сначала наращивает долю юаня, делая его нужным и важным, вплетая его в мировую систему, раздавая его национальным банкам, де-факто проникая в систему резервных валют. Китай создает тот самый конкурентный рынок, закладывает ценность юаня как валюты самой по себе. Свободное плавание будет введено позже, когда юань станет действительно ценностью, распределенной по ключевым экономикам. Требования МВФ обратны – сначала свободное плавание, а потом признание валюты резервной. Формально вроде требования логичны, но по факту выполнение этих требований закрывает путь к статусу резервной валюты. Введение политики свободно плавающего курса при отсутствии условий для рынка совершенной конкуренции – большого числа игроков, наличия у них значительных запасов валюты, низкой концентрации по держателям валюты – делает валюту уязвимой, она легко сбивается, и разговоры о резервном статусе откладываются на десятки лет.

В политике свободно плавающего обменного курса регулятор предоставляет деньги в том объеме и в том количестве, которые обеспечат сбалансированный и устойчивый рост экономики. Объем и количество регулируются денежной массой или процентными ставками, для текущего понимания это не очень важно, важно выбрать показатель «оптимальности, достаточности» денег – часто выбирается показатель инфляции.

Этот механизм гораздо сложнее, чем фиксирование курса, но в долгосрочной перспективе считается более эффективным. Номинальный курс не очень важен для экономического развития. Он является следствием или зеркалом состояния экономики и цен в ней. Гражданам страны и бизнесу важнее благосостояние, то есть доступность товаров и услуг, их сбалансированность, а не цена собственной валюты в единицах другой. В общем, в действительности важна возможность нормальной жизни, то есть важно иметь достаточно доходов для приобретения желаемых товаров и услуг, номинальные цены не очень важны, ну, во всяком случае, до определенного момента.

Сложность механизма требует готовности самой финансовой системы и экономики для его реализации. То есть наличия развитого финансового и фондового рынка, а главное – обширной и оперативной обратной связи, достаточно эффективной статистической системы. Решения принимаются по отраженным сигналам и интегрированным сигналам: инфляция, занятость, динамика ВВП – их довольно сложно быстро собирать и обрабатывать. Инструменты воздействия (процентные ставки, денежная масса) тоже довольно медлительны, так что невозможно принимать решения на данных трехмесячной давности, при этом понимая, что результаты решения проявятся еще через четыре месяца.

Валютный коридор

Валютный коридор является промежуточной политикой: свободное плавание, но в пределах назначенного коридора. По своему смыслу такая политика является вариантом фиксированного курса.

Долларизация

Экономический смысл вреда долларизации понятен. Экономика избавляется от собственной расчетной единицы, уходит в доллары или евро – в итоге деятельность парализуется. При этом деньги в стране есть, но они лежат в Национальном банке и никто ими не хочет воспользоваться, потому что страшно или жалко продавать валюту. Это крайний случай, который проявляется после девальваций или в моменты потрясений, утраты доверия к собственной валюте. В это время увещевать, уговаривать население и бизнес, клясться самыми страшными клятвами уже поздно.