Фил Найт - Продавец обуви

Я купил посох. Затем я заметил людей, столпившихся вокруг придорожного торговца. Люди покупали соломенные сандалии. Англичанка объяснила, что Фудзияма — активный вулкан, и его пепел и сажа гарантированно испортят ботинки. Поэтому те, кто поднимался в гору, надевали соломенные сандалии, так сказать, одноразового пользования.

Я купил сандалии.

Облегчив карман, но наконец-то должным образом экипированный, я пустился в путь. Существовало множество маршрутов, по которым можно было спуститься с горы Фудзи, но, согласно моему путеводителю, был лишь один путь наверх. Еще один жизненный урок, подумал я. В указателях, расставленных вдоль тропы наверх, на разных языках сообщалось, что до вершины нас ждут девять станций, на каждой из которых будут предложены еда и места для отдыха. Спустя два часа тем не менее я прошел мимо третьей станции уже несколько раз. Что, японцы считают по-другому? Встревоженный этой неожиданностью, я стал гадать, а что, если тринадцать западных штатов на самом деле означают три?

На седьмой станции я остановился и купил японское пиво и чашку лапши. Во время своего ужина я разговорился с еще одной парой. Это были американцы, моложе меня — студенты, предположил я. Одет он был стильно, но как-то нелепо. В слаксы для гольфа, тенниску, подпоясан тканевым ремнем — он отражал всю палитру пасхального яйца. Она выглядела чистым битником. Рваные джинсы, линялая футболка, дикая копна темных волос. Ее широко расставленные глаза были коричнево-черные. Как маленькие чашечки кофе эспрессо.

Оба вспотели от подъема. Они заметили, что я не взмок. Я пожал плечами и сказал, что занимался бегом в Орегонском университете. «Бегал на дистанцию в полмили». Парень нахмурился. Его подруга выдохнула: «Вау!» Мы прикончили свое пиво и вместе возобновили подъем.

Ее звали Сарой. Она была из штата Мэриленд. Край лошадей, сказала она. Богатый край, подумал я. С малых лет она ездила верхом, занималась конным спортом и проводила большую часть времени в седле и на конкурных полях. Она рассказывала о своих любимцах пони и лошадях, будто они были ее ближайшими друзьями.

Я спросил о ее семье. «У папы компания, выпускающая шоколадные батончики», — сказала она. Она назвала компанию, и я рассмеялся. Мне приходилось съедать массу батончиков ее семейного производства, иногда прямо перед забегом. Компанию основал ее дед, сообщила она, но тут же поспешила добавить, что у нее нет никакого интереса к деньгам.

Я заметил, что ее бойфренд вновь насупился.

Она изучала философию в женском колледже Коннектикута. «Не ахти какое заведение», — сказала извиняющимся тоном. Она хотела поступить в школу бизнеса Роберта Смита, в которой на четвертом курсе училась ее сестра, но не смогла. «Чувствуется, что ты еще переживаешь из-за отказа в приеме», — сказал я.

«Еще как», — ответила она.

«Всегда нелегко, когда получаешь отказ», — сказал я.

«Это уж точно».

Ее голос звучал как-то по-особенному. Некоторые слова она произносила странно, и я не мог понять, был ли это мэрилендский акцент или же дефект речи.

Что бы это ни было, оно меня восхищало.

Она поинтересовалась, что привело меня в Японию. Я объяснил, что прилетел спасать свою обувную компанию. «Свою компанию ?» — переспросила она. «И ты… спас ее?» — опять спросила она. «Да, спас», — отвечал я. «У нас дома все ребята идут в школу бизнеса, — сказала она, — а потом планируют стать банкирами» . Она закатила глаза, добавив: «Каждый делает одно и то же — такая тоска».

«Скука меня пугает», — сказал я.

«Ну да, потому что ты бунтарь».

Я перестал подниматься в гору, воткнув свой посох в землю. «Я — бунтарь?» Мое лицо бросило в жар.

По мере приближения к вершине тропа становилась все уже. Я заметил, что она напомнила мне тропу, по которой я шел в Гималаях. Сара и ее бойфренд уставились на меня. В Гималаях ? Теперь она действительно была впечатлена. Когда вершина горы стала медленно принимать свои очертания перед нашим взором, подъем стал предательски коварным. Она схватила мою руку. «У японцев есть поговорка, — прокричал ее бойфренд, оглядываясь через плечо, чтобы мы оба услышали: — Каждый умный человек однажды должен подняться на Фудзи-сан, но лишь глупец делает это дважды».

Никто не рассмеялся. Хотя я вообще-то хотел — над его разноцветной, как пасхальное яйцо, одеждой.

На самой вершине мы подошли к огромным деревянным вратам тории. Мы уселись около них стали ждать. Воздух был странным. Не совсем темным и не совсем прозрачным. Затем над горизонтом, будто выползая, стало подниматься солнце. Я рассказал Саре и ее бойфренду, что японцы устанавливают врата Тории на сакральных границах, как порталы, связывающие земной мир и мир за его пределами. «Где бы вы ни переходили от мирского к сакральному, — сказал я, — вы везде найдете врата Тории». Саре это понравилось. Я сказал ей: мастера дзен верят, что горы «плывут», но мы не всегда можем ощутить их движение из-за ограниченности наших чувств, и на самом деле в тот момент мы ощутили, будто Фудзи плывет и будто нас самих через весь мир несет волна.