Фил Найт - Продавец обуви

Поскольку бюрокракен потерял самообладание, я смог моментально переключить свое внимание на другую угрозу нашему существованию — производственную. Те же самые условия, которые привели к экономическому коллапсу Японию — колебание курса валюты, рост стоимости рабочей силы, нестабильность правительства, — складывались теперь на Тайване и в Корее. Вновь пришло время поиска новых фабрик, новых стран. Пришло время подумать о Китае.

Вопрос был не в том, как попасть в Китай. Та или иная обувная компания в конце концов проникла бы в Китай, но тогда все остальные устремятся вслед за ней. Вопрос был в том, как оказаться там первым. Проникновение туда первым означало бы получение конкурентного преимущества, которым можно было бы пользоваться на протяжении десятилетий, и не только в производственном секторе Китая, но и на его рынках, и у его политических лидеров. Вот это была бы удача. На наших первых совещаниях по вопросу о Китае мы всегда повторяли: миллиард населения. Два. Миллиарда. Ног.

В нашей команде был один добросовестный эксперт по Китаю. Чак. Помимо того что он работал бок о бок с Генри Киссинджером, он был членом правления компании «Аллен Груп», производителя автозапчастей с оригинальным дизайном на китайском рынке. Ее генеральным директором был Уолтер Киссинджер, брат Генри. Чак сообщил нам, что «Аллен» в ходе своего исчерпывающего исследования обнаружила впечатляющего помощника по Китаю, которого звали Дэвидом Чангом. Чак знал Китай и знал людей, которые знали Китай, но никто не знал Китай так, как его знал Дэвид Чанг.

«Скажем так, — пояснил Чак. — Когда Уолтер Киссинджер захотел попасть в Китай и не смог, он обратился не к Генри. Он позвонил Чангу».

Я бросился к телефону.

Вхождение династии Чанг в систему «Найка» началось не очень удачно. Для начала он был прилизанно-опрятным. Я думал, прилизанно-опрятным был Вершкул, до тех пор, пока я не увидел Чанга. Голубой блейзер, золотые пуговицы, сильно накрахмаленная рубашка из пестротканой льняной материи, полковой галстук в полоску — все это он носил без видимого напряжения. Не стыдясь и не смущаясь. Он был продуктом любви к стилям Ральфа Лорена и Лоры Эшли (Ральф Лорен, урожденный Ральф Лившиц, — американский дизайнер одежды из семьи эмигрантов из России, который заимствовал модельные стили одежды у основательницы бренда, английского дизайнера интерьера Лоры Эшли. — Прим. пер .) в виде узоров типа «сердечка Пейсли».

Я провел его по всему офису, представляя его каждому, а он проявил завидный талант, отвечая абсолютно невпопад. Он встретился с Хэйесом, весившим 330 фунтов, со Штрассером, вес которого был 320 фунтов, а также с Джимом Маннсом, нашим новым финансовым директором, которому до 350 фунтов не хватало лишь веса шоколадного батончика « Маундс » с кокосовой начинкой. Чанг отмочил шутку в адрес нашей «полтонны высшего руководства».

«Столько лишнего веса, — сказал он, — в спортивной компании ?»

Никто не рассмеялся.

«Возможно, в вашем представлении», — сказал я ему, поспешно уводя его дальше. Мы прошли по коридору и налетели на Вуделля, которого я незадолго до этого вызвал с Восточного побережья. Чанг нагнулся и пожал Вуделлю руку. «Несчастный случай на лыжах?» — спросил Чанг.

«Что?» — переспросил Вуделл.

«Когда вам разрешат встать с этого кресла?» — спросил Чанг.

«Никогда, недоумок».

Я вздохнул. «Ну, — сказал я Чангу, — отсюда уж нам некуда больше идти — только наверх ».

Мы все собрались в зале совещаний, и Чанг изложил нам свою биографию. Родился он в Шанхае и вырос в роскоши. Его дедом был третий по значимости производитель соевого соуса в Северном Китае, а отцом — должностное лицо, имевшее третий высший ранг в иерархии китайского Министерства иностранных дел. Однако когда Чанг был подростком, грянула революция. Чанг бежал в Соединенные Штаты, в Лос-Анджелес, где он посещал Голливудскую среднюю школу (4-годичное среднее учебное заведение для учащихся 9–12-х классов. — Прим. пер .). Он часто мечтал, что вернется на родину, и его родители тоже думали так же. Они продолжали оставаться в тесном контакте со своими друзьями и своей семьей в Китае, а его мать сохраняла чрезвычайно близкие отношения с Сун Цинлин, крестной матерью революции (1893–1981; жена Сунь Ятсена, в 1927–1931 гг. проживала в СССР, лауреат Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами» (1951 г.), с 1954 г. — председатель Общества советско-китайской дружбы, почетный председатель КНР. — Прим. пер .).