Литературная Газета - Литературная Газета 6577 ( № 47 2016)

Жуков в обоих случаях действовал одинаково: требовал письменного приказа, предупреждая, что всё равно обжалует его в Москве. Упоминание Москвы, то есть Сталина, первым отрезвило Штерна. Ответ Жукова Штерну, прославленному после боёв в Испании Герою Советского Союза, стоит привести дословно: «Я отвергаю ваше предложение. Войска доверили мне, и командую ими здесь я. А вам поручено поддерживать меня и обеспечить мой тыл. И прошу вас не выходить из рамок того, что вам поручено».

Вмешательство Кулика привело к тяжёлым последствиям. Жуков обязан был по военной субординации выполнить приказ, хотя сразу доложил наркому Ворошилову, что приказ Кулика не соответствует обстановке. Как следствие – отход советских войск вскоре превратился в бегство через переправу на Халхин-Голе. И хоть Жуков бросил туда всех офицеров штаба корпуса и им удалось прекратить панику, однако всё же были потеряны высоты Песчаная и Ремизова. Отбивать их потом пришлось ценой больших потерь. Ещё до этого Ворошилов отменил приказ Кулика и объявил ему выговор за самоуправство.

Советские войска были в тот момент ещё плохо подготовлены, поэтому роль Жукова с его невероятной силой воли и физической мощью оказалась решающей. Он оказался находкой для Сталина и после этой военной кампании стал лидером новой генерации советских военачальников (Рокоссовского, Василевского, Конева и др.), вскоре сменивших прославленных героев Гражданской войны.

Жуков действовал на свой страх и риск, вводя в бой прямо с хода танковые части (что было новинкой), которые, потеряв до трети личного состава и техники, не дали японцам закрепиться. Можно сказать, что он не жалел людей, но в случае иного развития событий итогом боёв с укрепившимся противником потери, как правильно считал Жуков, были бы вдесятеро большими.

23 августа 1939 года Жукову было присвоено звание Героя Советского Союза. 9 сентября японский посол в Москве передал предложение своего правительства заключить мир…

Слава Жукова многослойна. Это особо выявилось в ходе войны с гитлеровским фашизмом. Его направляли на самые трудные фронты – под Москвой, на Ленинградский, Сталинградский, на Курскую дугу. Его войска взяли Берлин. Он был первым заместителем Верховного главнокомандующего Сталина, с которым у него сложились очень непростые отношения. Достаточно вспомнить, что в начале декабря 1941 года в тяжелейшие дни сражения под Москвой в ответ на сталинские рекомендации Жуков просто послал Верховного по известному русскому адресу. И Сталин смолчал.

Вообще Георгий Константинович – это, можно сказать, военный двойник Сталина, решительный, жёсткий, победительный. Он был адекватен тому времени. Ему принадлежит первый приказ «Ни шагу назад», принятый на Западном фронте в 1941 году (название документа было другое). Когда говорят, что войну выиграл не Сталин, а народ, то этот народ представлял именно Жуков.

Генерал Эйзенхауэр (будущий президент США), с которым он подружился в Берлине, считал его преемником Сталина. Из-за чего потом случилась ссылка Жукова в Одессу и Свердловск.

Говоря о Жукове, нельзя не вспомнить и обвинения советского командования в чрезмерных человеческих потерях в войне. 27 миллионов погибших! Однако эта скорбная цифра включает в себя 11 миллионов военнослужащих (что сопоставимо с потерями Германии и её союзников) и потери гражданского населения.

Но у кого повернётся язык сказать, что ради «улучшения статистики» Красной армии следовало ответить немецкому гражданскому населению полной мерой отмщения?

Жуков давно стал легендой.

Как легенду его имя, надо признать, использовали и для того, чтобы заслонить фигуру Сталина. Ничего из этого не вышло. Почему?

Потому что, перефразируя Иосифа Виссарионовича, можно сказать: «Жуков – это СССР».

Доказательство Коронации

Политика / Настоящее прошлое / Ракурс

Маршал Жуков и его знаменитый скакун на Параде Победы 1945 года

Фото: РИА "Новости"

Теги:Георгий Жуков

Конная статуя у Исторического музея под прицелом критиков

У московского памятника маршалу Жукову трудная судьба, как и у многих работ выдающегося русского скульптора Вячеслава Клыкова. Ещё в 1995-м начались споры, где установить монумент, да и вообще стоит ли его устанавливать.

Поначалу хотели на Красной площади, позже остановились на компромис­сном варианте – у Исторического музея. Но и после открытия памятника то и дело звучали предложения перенести скульптуру куда-то на периферию, поменять на другую. Я был хорошо знаком с Вячеславом Михайловичем и помню, сколько сил и нервов отнимали у него подобные интриги.