Генри Киссинджер - Нужна ли Америке внешняя политика?

Несмотря на все свои ограниченности, – с которыми, конечно, наш век знаком больше, чем были современники, – изобретение печатания привнесло большую революцию в религиозной, философской и политической мысли. Оно сделало возможным распространение знания, давая средства, при помощи которых научная информация становилась общедоступной. Монополия на информацию, которой пользовалась церковь, исчезла. Печатание создало условия для развала Вселенской Церкви, создало национальное государство, породило рационализм и возвестило новую эру науки и открытий. Оно также привело к двум столетиям потрясений, поскольку эти перемены впитывались человеческим сознанием и оказывали воздействие на политические и религиозные институты.

Наш век находится в самом начале интеллектуальных и политических метаморфоз, которые, как представляется, будут более всеохватывающими, чем те, которые случились после изобретения печатания, и будут развиваться гораздо быстрее. Тем временем возникает вопрос: не станут ли новые формы обработки информации на самом деле замедлять нашу способность учиться в сфере международных отношений? Поскольку во время технологической революции появились чрезвычайные инструменты заказа информации, то успешное осуществление внешней политики требует, превыше всего, интуитивной способности чувствовать будущее и тем самым управлять им. Руководство – это искусство преодоления пропасти между опытом и предвидением.

Именно по этой причине самые великие государственные деятели были мало отмечены своими детальными знаниями (хотя есть какое-то минимальное их число), их больше отличает инстинктивное понимание исторических течений, способность рассмотреть среди мириад впечатлений те, что более всего вторгаются в сознание. Именно они, вероятнее всего, формировали будущее. Это стало поводом для конченого «реалиста» Отто фон Бисмарка так подытожить свое видение искусного управления государственными делами в достойном благоговения заявлении:

«Самое лучшее, что может сделать государственный деятель, так это подождать, пока он не услышит шаги Бога, ухватиться за подол Его мантии и пройти с Ним несколько шагов по его пути» 95.

Немногие современные идеалисты стали бы говорить о своих целях с такой скромностью, а «реалисты» отвергали бы обращение к божественному. Мало что в эпоху моментальной связи приводит к такого рода смирению перед высшими силами. К изучению истории и философии, наук, более всего соотносимых с совершенствованием искусства умения управлять государством, относятся пренебрежительно повсюду или ему уделяется такое утилитарное толкование, что они могут быть лишь в числе подспорья тому, что считается здравым смыслом. Руководители становятся знаменитыми, используя и манипулируя настроением момента. Они определяют свои цели, совещаясь скорее с фокусными целевыми группами, чем руководствуясь своими собственными восприятиями. Они видят будущее в проекции, исходящей от чего-то привычного.

Компьютер решил проблему накопления знаний и сделал доступным большое количество данных. Одновременно он требует свою плату за сужающиеся перспективы – особенно в случае внешнеполитических проблем. Политические деятели поддаются искушению ждать какого-либо события и отвлекаться на их отголоски в СМИ. Действительно, у них мало иных критериев, на основании которых они могли бы судить о своих действиях. Тем временем перспектива будущего очень часто затмевается тактическими действиями. Сложность не в недостатке отдельных руководителей, а скорее, в системной проблеме их культурной подготовки. Проблема образования для Соединенных Штатов заключается в том, как закончить обучение в компьютерный век и перейти от обработки информации к формированию видения судьбы нашего общества.

В итоге государственный деятель оказывается перед дилеммой, которая состоит в том, чтобы установить баланс между ценностями и интересами и, временами, между миром и справедливостью. Принимаемое многими без доказательств раздвоение между моралью и интересом, между идеализмом и реализмом является одним из видов стандартных образцов продолжающегося спора по международным делам. Какого-то строгого выбора фактически не существует. Избыточный реализм ведет к стагнации; избыточный «идеализм» ведет к крестовым походам и в конечном итоге к разочарованиям.

Это все потому, что стремление к нравственным целям в международных делах отличается по содержанию от ситуации с внутренней политикой. Успешная внешняя политика требует управления нюансами в непрерывном процессе; внутренняя же политика речь ведет о выстраивании интересов и принятии законов, которые соответствующим образом вводятся в действие принятой правовой системой. В дипломатии мораль отражается в готовности упорно добиваться всего путем серии шагов, каждого из которых, несомненно, недостаточно с точки зрения достижения конечной цели. Внутренняя политика оценивает свои достижения в течение более короткого времени и в более конкретных абсолютных выражениях.