Рома Хороший - Молодой

Раньше всё ограничивалось лишь поцелуями. «На сей раз мы с тобой вознесёмся на Олимп, уподобившись небожителям! Пришло время, хвала богам, вкусить твой сладкий нектар, девочка моя! Да мы уже на Олимпе…» – мурлыкал внутренний голос Ромы. В этот момент она целовалась особенно искусно! Рома перехватил инициативу. Вначале мальчик завладел нижней её губой, более полной и сочной, затем – верхней, не менее сладкой, потом обеими сразу. Она приоткрыла рот, впуская его. Их трепещущие языки переплелись в страстной борьбе. Ника извивалась всем своим упругим телом, тесно прижавшись к Роману, словно прилипнув, и еле слышно постанывала.

Глаза её были закрыты. Рома ждал, вот – вот она их откроет. Руки юноши скользили в этот момент по бёдрам Ники, затем его ладони стали ритмично и сильно – то сжимать, то растягивать ягодицы девушки. Правая ладонь Ромы проникла между её бёдер, плавно скользнула вверх – пальцы нежно коснулись её самого сокровенного.

Она застонала чуть громче, и… распахнула свои бездонные, цвета морской волны, колдовские очи. Ромины зрачки мгновенно расширились и он стал медленно погружаться в изумрудную пучину…

– Я хочу тебя, моя богиня… – хрипло прошептал он.

– И я тебя, мой сладкий рыжий котик… – промурлыкала девочка.

Рома легко подхватил Нику на руки и устремился на противоположную сторону горной вершины, оглянувшись прежде на мгновение и глянув вниз. Удовлетворённо вздохнул, убедившись, что «русо туристо» карабкаются в гору ещё очень далеко внизу.

– Русо туристо. Облико морале! – громко крикнул он, засмеялся, и помчался мощными прыжками, со своей драгоценной ношей на солнечную сторону горной вершины, к небольшому гроту. Ника тоже весело смеялась, уткнувшись чуть вздёрнутым носиком ему в грудь…

Это было время любви. Рома познал взрослую любовь. Теперь в душе он тайно гордился новым достижением. «Я – мужчина! – ликовал его внутренний голос. Но… всё же, по большому счёту, это было время любви особенной. Любви платонической: чистой, светлой, дивной.

Чудесное, золотое время. Когда тонкие дурманящие ароматы цветущих абрикосов, или черёмухи, или сирени, волновали юную душу романтика Ромео и заставляли его сердце биться чаще. Эти чарующие благоухания наполняли чистый и тёплый, какой – то тягучий, вечерний воздух родного Коканда. Когда в сияющем безоблачном небе трогательно, непередаваемо – остро и одновременно как – то жалобно, пищали стрижи, неуловимо – быстро прочерчивающие свои замысловатые траектории под синим куполом неба.

Когда на заре мило ворковали и целовались голуби с голубками, а влюблённые парочки подражали им, тоже на рассвете. Или напротив, когда стемнеет – в укромных местечках, вдали от любопытных глаз. Первые невинные и робкие поцелуи, несмелые и нежные объятия, горячий шёпот извечных слов о любви…

Характер юноши формировался при сложных жизненных обстоятельствах. Несмотря на отличное прилежание и примерное поведение в школе, Рома в кругу ровесников, да и ребят постарше, отнюдь не считался «ботаником». Он был способен сражаться не только ментально – на поприще науки, искусства, или виртуально – в процессе чтения любимых произведений. Он вполне достойно мог биться и в «реале». И биться жёстко. Причём, как в команде, так и как рейдер. И бывал бит он, конечно. И сам бил, и бил в кровь! Были у него различные травмы: ушибы и растяжения, переломы и вывихи. «Шрамы украшают мужчину» – неустанно повторял он себе, получив очередное рассечение. С каждым проведённым боем всё возрастал уровень мастерства, так как уличный кулачный бой очень сильно отличается от спарринга в секции. Уличный бой лишён ореола благородной романтики. Уличный бой – отвратительное зрелище, вне всяких гуманных правил и ненужной эстетики. Школьные уличные бои (а это внутренние «разборки» по банальным или не совсем, причинам), как правило, проходили на территории летней раздевалки юношей, за интернатом при школе. Это были и поединки, и стенка на стенку (реже). Большинство драк вне школы случалось на почве, так называемой межнациональной розни.

Узбеки с молоком матери впитали такую догму: «все „урусы“ – захватчики, им объявлена священная война – газават». Иногда случались целые побоища, в которых неоднократно доводилось принимать участие Роме. Такие культурно-массовые мероприятия происходили обычно во время «крестовых походов» в соседнюю мусульманскую школу. В отместку за набег «аборигенов» на родную школу, либо, в качестве превентивного удара. Как рейдеру Роме приходилось вступать в бой с превосходящими силами противника значительно чаще, нежели в составе команды, так как путь Ромы от школы к дому пролегал по узбекскому кварталу Старого города. Одноклассники его жили в Новом городе. После уроков они собирались в группу и организованно выдвигались к автовокзалу, с которого разъезжались по домам на автобусах «Икарус» и маршрутках – «рафиках».