Денис Блажиевич - Граждане беларусы

Мастерок и шпатель нациестроительства

Почему белорусы произошли от белорусов, а не от древних шумеров? Вопрос для реальных крутышек. Стоит того, чтобы заморочиться и почистить от вековой пыли собственный диплом. Обнаучить, так сказать, проблему. Весь университетский курс прикладной политологии брать не будем. Нам столько не платят. Сделаем ему легоконькую, но обязательную бар-мицву. Всего тройка-другая нужных и душных слов. Инструментов, которыми мы взрежем этого методологического поросёнка. Пойдем от общего к частному. Как полагается среди людей, а не в фейсбучном племени или у твиттерян. Как у человеков, для которых сомнение не грех, а сущностная добродетель. В основу положим 1-й закон материалистической диалектики. Единство и борьба противоположностей. То есть будем не за тех и не за этих. Ведь научной истины взыскуем, а не финансовых плюшек от этихтетов. Далее притянет за многогрешную бороду Карла Маркса и его общественные формации. Научная картина мира – та ещё банка с мохнатыми и жирными пауками. Здесь каждый Фукуяма свою икебану хвалит. Тем не менее марксова модель поступательного развития: феодализм-капитализм и т.д и т.п и ВВП – основа основ. Ее критикуют, ее нахваливают, но «маемо що маемо». Точнее и лучше пока ничего не придумано. Разве что – и это важное допущение. Общественная формация – не приговор. Нет и не может быть жёсткой детерминированности. При самом развитом капитализме кое-где возможен коммунизм, а кое-где рабовладение. Чтобы не заблудиться, обопремся на идейную гегемонию Антонио Грамши. Грамши – непослушный марксист. В классическом марксизме есть безнадёжная экономическая предопределенность. Базис (производственные силы) и надстройка (производственные отношения) – сердцевина общественной формации предполагает горизонтальное идеологическое господство. Тот, кто владеет средствами производства, тот навязывает всем остальным свою идеологию и культуру. Грамши предлагает более дружелюбную концепцию вертикального господства. Идейный консенсус в обществе возникает тогда, когда в него более или менее значимо вовлечены все общественные классы. Капиталистические ценности в той или иной степени разделяют как капиталист так и пролетарий. Тогда культура низкая или высокая становится общим делом. Идеологические и ценностные установки разделяются всем обществом. А это значит, что есть возможности социального лифта внутри и сплошная мобилизация при внешней угрозе.

– Я правильно излагаю, товарищ Сталин?

– Рас-трэлятт славоблуда.

– Само собой. Славоблуда расстрелять. А я продолжу. Про вас тоже будет, отец родной.

Нация, как значимое явление, появляется в индустриальную эпоху. Предыдущая надстройка: мораль и ценности абсолютистских монархий перестали соответствовать базису: развитым капиталистическим отношениям. Чтобы узаконить возникший миропорядок нужна новая идеология. Новая концепция государства вместо привычной феодальной связки монарх-поданные. Неспроста в западной литературе почти всегда нация и государство понятия идентичные. В нашей русской ойкумене все не так однозначно. Трактовок и определений, что же такое нация, больше чем блох на дворовой собаке. Поэтому, чтобы не ломать читательскую психику, только генеральная линия, только хардкор. Вождь врать не будет. Или есть сомнения?

«Нация – исторически сложившееся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада». Товарищ Сталин был большой учёный, но с иерархией ценностей намудрил. Самое важное в конце поставил. Психический склад или идентичность или предельная идентичность то, что лежит в основе любой человеческой общности. Тем более такой сложноустроенной как нация. Именно она задаёт отношение китайца или француза к тому, что такое хорошо или плохо. Предельная идентичность – область культуры, а значит веры. Именно поэтому С.Хантингтон в «Столкновении цивилизаций» вслед за Шпенглером и Данилевским понимал цивилизацию как культурно-исторический тип. Возникновение нации возможно лишь внутри материнской цивилизации. Язык, территория, косметические культурные отличия, особенности экономики, но впереди всего и важнее всего культурно-ценностный код. В широком смысле ни у американца, ни у немца не вызовет сомнения факт их принадлежности к западному миру. Языки разные, территории, экономика, но модель поведения, отношение к себе и окружающему миру, все самое важное и главное проистекает из одного источника. Западной христианской культуры. Она в ответе и за Гитлера и за Франциска Ассизского. Нация не способна построить цивилизацию. А вот цивилизация только этим и занимается. Теперь кто, как и каким образом строит нации? Возникнув, как ответ системе управления феодализма, он был задуман и развивался силами третьего сословия. Журналисты, адвокаты, профессура крепко-крепко вязали новообретенных граждан друг к другу и территории на основе изобретенные форм нового подчинения. Вместо абсолютистской монархии – кодекс Наполеона или англо-саксонское право. Вместо иссушающей карманы и души формальной религии – литература и новая история. Чистейшей воды конструктивизм. Воображаемые сообщества. Так назвал свою книгу Бенедикт Андерсон – гуру национального конструктивизма. Начиная с 1950-х эта теория прочно утвердилась в науках о национализме, напрочь задавив так называемую теорию «крови и почвы». Другое ее кринжовое название «примордиализм». Ее родил сумрачный тевтонский гений в начале 19 века. Немецкие философы-идеалисты считали, что народ, а вослед ему и нация понятия изначальные и конкретные. Кончил примордиализм плохо, а для всех остальных хорошо. 9 мая 1945 года. Так и эта глава. Хорошо, что кончается и плохо, если мало, кто чего понял. На всякий случай, ещё раз, коротенько без соплей и павлинов.