Вадим Ковский - В лабиринтах Зазеркалья…

Вместе с тем происходило бесконечное крушение иллюзий: от разоблачений культа Сталина к расправе с Венгрией; от «оттепели» – к гибели «пражской весны»; от начала горбачевской «перестройки» – к кровопролитиям в Литве, Баку, Сумгаите, Тбилиси; от чувства обреченности, с которым навсегда теперь связана телекартинка «танца маленьких лебедей», – к энтузиазму и единению народа вокруг Белого дома времен путча, а потом – к горькому недоумению при виде его расстрела.

Начиная с отъезда Горбачёва в Форос прямо перед заключением договора о сохранении Советского Союза, страну сотрясали события, которые и до сих пор внятно не объяснены, хотя главные их персонажи имели время (и не один год), чтобы сделать это. В их числе загадочная поездка путчистов к фактически арестованному в Форосе Горбачёву; сохранение свободы Ельцину, которому позволили отправиться в осажденный Белый Дом и возглавить там антиправительственное восстание; странные дни осады Белого Дома с отключением воды и света; объявление Россией «суверенитета» непонятно от кого и почему…

Начиная с 60‑х годов, мы пережили несколько волн такого крутого подъема и крутого упадка надежд, столь резких зигзагов и перепадов идеологии, экономики, принципов государственного устройства, общественных умонастроений, что в итоге погрузились в состояние какого–то обессиленного равнодушия, почти анабиоза. «Тяжёл наш климат. Солнце еле–еле сквозит сквозь тучи. Моросят дожди. Победы наши славят пустомели, привстав с колен, чтоб видели вожди» (из моих черновых записей).

Величайшей вехой российской истории стал неожиданный и непредставимый распад СССР. Российская империя развалилась буквально в несколько дней. Понятно, что всем империям когда–нибудь приходит конец, и ХХ век в этом смысле был особо показателен. Но с такой быстротой и решительностью не демонтировала себя ни одна империя. Не разработав никаких правовых оснований для раздела единой экономики страны, советские республики брызнули во все стороны, а Восточная Европа, опомнившись после многолетнего «оккупационного» социализма, с облегчением возвратилась в европейское сообщество.

Молниеносный развал советского государства, помимо множества причин, его обусловивших, со всей неоспоримостью засвидетельствовал, что государство это было не союзом, а насильственным объединением, доставшимся нам в наследство от Российской империи и приращенным победой во Второй мировой. Тоталитарная система уходила в прошлое, но имперские рефлексы государства то и дело выплывают наружу. Точно так же во многом остался неизменным менталитет народа, пережившего не мифических «печенегов и половцев», а крепостничество и Золотую Орду, затянувшийся феодализм и ГУЛАГ. Народа, привыкшего сначала к династической монархии и власти барина, потом к «пролетарской диктатуре» и бесчинствам «вождя народов»; наконец, к единению вокруг назначенного политического лидера, не удержавшегося от соблазна диктатуры и традиционного империализма.

Поскольку империя – государство многонациональное, важнейшей частью идеологии ленинизма всегда был национальный вопрос. Марксизм в 20‑м веке с его непомерно раздутым классовым принципом (согласно «Манифесту Коммунистической партии» рабочие вообще не имеют ни национальности, ни отечества) оказался антиподом не только расистских теорий, но и глубоких антропологических, психологических, экзистенциальных концепций, выводящих этнокультурную проблематику за рамки узко–социальных мотиваций и обращающих её к самой природе человека. Ленин, при всём отличии от Сталина в своих взглядах на «национальный вопрос», по существу искоренил в понятии национального родовую, человеческую доминанту. Сталин подверг марксистскую интерпретацию национального дальнейшему теоретическому упрощению и обработке барабанным боем «интернационализма» (более подробно я остановлюсь на национальной проблематике в третьем разделе книги).

Спохватившись слишком поздно, на излете жизни, Ленин пожинал плоды собственной концепции русской истории, в которой ценными ему представлялись только эпизоды, связанные с революционно-освободительной борьбой, крестьянскими бунтами, рабочим движением и восстаниями против царского колониализма на национальных окраинах. После смерти Ленина «национальный вопрос» фактически был снят с повестки дня и заменён демонстрацией всеобщей любви.

С распадом Советского Союза бывшие союзные республики превратились в самостоятельные государства. Однако экономическая зависимость этих государств от «центра» осталась и обеспечила нас огромным количеством мигрантов. Любопытно, что бывшая империя в качестве «сатисфакции» за утрату присоединённых в разные времена земель продублировала характер прежних отношений, обратив их внутрь своих новых границ и подчиняя имперскому замыслу области, образованные путём административного деления, как подчиняла она и бывшие республики.