Игорь Ярмизин - ПОЭЗИЯ КАМНЯ - ТРОПАМИ ПОТАЕННОГО СТАМБУЛА

Разгромив остатки Римской империи, варвары приступили к истреблению друг друга. Война всех против всех, уничтожение государств, экономики, инфраструктуры вызвали повсеместный голод, а вместе с ним и эпидемии. Вот как выглядела Испания в описании епископа Иллирия: «На Испанию набросились варвары, с не меньшей яростью обрушились заразные болезни… Голод свирепствует столь жестокий, что люди пожирают человечину. Матери режут детей, варят и питаются их плотью. Дикие звери, привыкшие к человечине, набрасываются даже на живых и полных сил людей, не довольствуясь мертвечиной, они жаждут свежей плоти. Война, голод, болезни и звери как четыре бича неистовствуют во всем мире, и сбываются прорицания Господа нашего и пророков его».

А вот что писал о Галлии того же времени епископ города Оша: «…Немало гибло в засадах врагов, но не меньше – из-за насилия, творимого народом. Те, кто сумели устоять перед силой, пали от голода. Господин вместе со своими рабами сам оказался в рабстве. Многие стали кормом для собак, другие сгорели в домах, охваченных пламенем. В городах, деревнях, виллах, вдоль дорог, здесь и там – повсюду смерть, страдание, пожарища, руины и скорбь. Лишь дым остался от Галлии, сгоревшей во всеобщем пожарище».

В сердце некогда прекрасного античного мира – на территории нынешней Италии – дела обстояли не лучше. Как пишет хронист Павел Диакон, «многолюдные некогда деревни и города оказались погруженными в полное безмолвие из-за всеобщего бегства. Бежали дети, бросив непогребенными тела родителей, родители же бросили еще теплыми своих детей. Если кому-то случалось задержаться, чтобы погрести ближнего своего, то он обрекал себя самого на смерть без погребения… Время вернулось к тиши, царившей до сотворения человека: ни голоса в полях, ни свиста пастуха… Земля тщетно ждала жнеца, и виноградные гроздья оставались висеть до зимы. Поля превратились в кладбища, а дома людей – в логовища диких зверей».

А вот Англия. – «Печальное зрелище! – восклицал современник. – Повсюду на улицах, среди камней поверженных башен, стен и святых алтарей лежали тела, покрытые запекшейся красной кровью, словно их раздавил некий чудовищный пресс, и не было для них иных гробниц, кроме развалин домов или внутренностей диких зверей и птиц небесных… Иные из несчастных, – продолжал он, – были загнаны в горы и безжалостно вырезаны. Другие, изможденные голодом, вышли и покорились врагу, готовые принять вечное рабство за кусок хлеба, если только их не убивали на месте. Некоторые отправлялись за море, громко сетуя… Другие остались на своей земле и, охваченные страхом, вверили свои жизни высоким холмам, укрепленным и неприступным, густым лесам и приморским скалам».

Но даже на фоне длительной катастрофы после распада Рима особняком стоит VI век. А в нем чудовищные полтора десятилетия 536—551 гг. Многие ученые их считают худшими за всю историю человечества!

…Все началось с сильнейшего извержения гигантского супервулкана где-то в Исландии. За полтысячи лет до этого Везувий похоронил Помпеи, но та давняя трагедия казалась лишь небольшой неприятностью на фоне развернувшегося апокалиптического действа. По свидетельству Прокопия Кесарийского, потрясенным народам явилось величайшее чудо: «весь год солнце испускало свет как луна, без лучей, как будто оно потеряло свою силу, перестав, как прежде, чисто и ярко сиять. С того времени, как это началось, не прекращались среди людей ни война, ни моровая язва, ни какое-либо иное бедствие, несущее смерть».

На целых полтора года Европа и Ближний Восток погрузились в непроглядный мрак. Солнце почти исчезло, что стало очевидным свидетельством наступающего конца света; говорили, будто оно больше никогда не будет сиять, как прежде. На земле воцарились страшные холода, подобных которым не знала античность. Сегодня такое воздействие на климат вулканических выбросов ученые называют «эффектом ядерной зимы». Последствия были поистине ужасны. Толпы нищих людей кутались в жалкое тряпье, жались друг к другу, пытаясь хоть как-то согреться. Но тщетно. На место цветущего праздника античности пришла ледяная пустыня. Дул нескончаемый заунывный ветер, время от времени его сменяла вьюга, и только поземка в сумерках заметала окоченевшие трупы, руины городов и едва заметные следы немногих уцелевших обитателей этих развалин.

Сегодня мы забыли, какое это страшное испытание – холод. Ужасно, но к нему невозможно привыкнуть. К голоду еще можно, а к холоду – нет. Только подчиниться. Он проходит через тебя насквозь, не задерживаясь, и помутневшее сознание чувствует его каждой клеточкой, каждым органом, каждым миллиметром замороженного словно бревно, но по-прежнему пронзаемого болью организма, который еще недавно был Тобой. От Тебя же не осталось ничего. Одни инстинкты. И то самые примитивные. Надо выжить. Но как? Главное – не дрожать. И не терять надежду.