Виталий Аксенов - Сокровища Третьего Рейха. Судьба похищенных шедевров

Впрочем, месяца через три стало ясно, что Василия Сергеевича ничего, кроме музеев, не интересует. И поэтому немцы с сожалением сняли его с должности бургомистра.

Перед приходом Красной армии Пономарев потребовал у оккупантов, чтобы они обеспечили вывоз ценнейших икон, хранящихся в новгородских музеях. Поступок дерзкий! Ибо Василий Сергеевич автоматически становился пособником врага по расхищению национальных ценностей.

«Ему удалось, – продолжает директор Гринев, – созвать сюда целую комиссию из выдающихся крупных европейских специалистов, которые сделали заключение о чрезвычайной, вненациональной ценности оставшихся в Новгороде коллекций. И ему разрешили вывезти из Новгорода, правда, всего лишь 600 икон из 5,5 тысячи. Он, естественно, отобрал лучшее. Сначала иконы были перевезены подальше от линии фронта, во Псков, затем, когда линия фронта подошла к Пскову, их перевезли в Ригу, затем – в Кенигсберг, а затем – на территорию Германии. Не все удалось сохранить в процессе этих перевозок. В немецких документах есть такая фраза: «Один вагон мы потеряли».

Значит, то ли он попал под бомбежку, то ли он был разграблен каким-то образом, но на территории Латвии до сих пор в отдельных храмах есть иконы из Новгородского музея. Судя по всему, это и есть следы того потерянного вагона».

Судьба Василия Пономарева стала интересовать нас все больше. Ни одной его фотографии найти не удалось, кроме снимка, на котором изображена археологическая экспедиция, где якобы левый крайний человек – это и есть Василий Пономарев. Мы тут же разыскали племянницу Пономарева Антонину Вадимовну Передольскую.

Рассказывает Передольская:

«Василия Сергеевича Пономарева назвали в честь деда Василия Степановича Передольского, известного в Новгороде краеведа, неплохого в прошлом адвоката. Но главное – в историю он вошел как пионер археологии в Новгороде и организатор первого частного музея древности.

В нашей семье ему достался самый тяжкий крест. Он рано осиротел. После того как умер его отец, они с матушкой в Новгороде поселились у старшей сестры, у Ольги Васильевны Передольской, которая была в то время врачом. И вот с учетом ее преклонного возраста и того, что она скончалась в оккупации, можно предположить, что Василий Сергеевич мог остаться в Новгороде из-за нее».

Свое особое мнение о Пономареве имеет Борис Николаевич Ковалев, профессор Новгородского университета:

«Родился Пономарев в 1907 году. Он – почти советский человек, поскольку к событиям 1917 года ему было всего-навсего 10 лет, но родился он в семье судебного следователя. Однако ему повезло. Он смог поступить в Московский университет, и одним из его друзей, о которых он постоянно говорил следователю, арестованный в 1932 году, был недавно скончавшийся академик Рыбаков Борис Александрович. И когда мы смотрим это самое дело, появляется, знаете, такая легкая улыбка. Видно, как ленинградские чекисты пытаются найти контрреволюционное гнездо в Москве, в Государственном историческом музее. И как умные люди бьют их по рукам и говорят: «Вы что, ребята, с ума сошли». Это что же получается: ленинградские шустрые чекисты обнаружили контрреволюционное гнездо, и где? Под носом у Лубянки? Как Москва на это посмотрит?!»

А надо сказать, что в начале 30-х годов Пономарев был арестован по так называемому «музейному делу». «Тогда по этому делу было арестовано практически все руководство, все специалисты музейного дела, – продолжает рассказывать профессор Ковалев. – Если читать обвинительное заключение, то по нынешним временам людей нужно было не наказывать, а нужно было ставить памятники. Они пытаются спасать колокола от физического уничтожения. Обвинительное заключение строилось на показаниях, может быть, двух-трех человек. И поскольку это совпадало с интересом и с заказом, полученным сверху, обвинительное заключение строилось на показаниях этого меньшинства и, в первую очередь, на показаниях Передольского. Он обвинил музейщиков, в том числе и своего племянника, во всем, начиная с банального воровства из музеев и заканчивая подготовкой терактов. Забегая вперед, скажу, что принял он, конечно, смерть мученическую, когда был арестован в 1936 году – по липовому, сфабрикованному делу по обвинению в попытке убийства Сталина.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.