Владимир Цой - Кто нагнал цунами?

Пожалуй, это обстоятельство во многом и стало роковым в судьбе наших предков, дало аргументы тем силам, которые радели за силовое решение проблемы. Скорее всего, на этапе обсуждения речь не могла не идти и о выселении, и о переселении. Под первую категорию подпадали корейцы японского подданства, а вот к корейцам – гражданам СССР относилось второе. Тут конкретно и следовало разбираться. Понятно, это была объёмная и кропотливая, то бишь чёрная, работа, требующая большого усердия и значительного времени. Так что чиновникам было куда предпочтительнее не развязывать, а рубить гордиев узел, стричь всех под одну гребёнку, что и происходило сплошь и рядом. Надо признать: подталкивали к тому и «партизанские» выходки корейцев, и их прежняя социальная неоднородность, чреватая не всегда однозначным отношением к новой – советской – жизни. Тем не менее огульный подход вызывал протест у населения. Например, жители города Охи Цой Хун и Огай Хен открыто высказали властям свое возмущение: «Не все корейцы шпионы, диверсанты, есть преданные советской власти люди, поэтому и в переселении нужен индивидуальный подход к людям».

Один из лидеров корейского национального движения в России Хан Мён Се вынужден был по такому поводу апеллировать к Москве. 18 января 1922 года он писал: «В народный комиссариат по делам национальностей, тов. Бройль (очевидно, Бройдо Г. И., в 1921–1923 годах заместитель наркома по делам национальностей, то есть Сталина. – В.Ц.). Дальбюро ЦК РКП(б) постановило выслать всех корейцев из Приморья. Это абсурд. Мотивы: распространение в крае японского влияния через корейцев. Мы знаем это хорошо и первыми подняли вопрос о борьбе с этим явлением, но для этого необходима организованная и целесообразная борьба, а не «выселение» всей массы корейцев из Приморья. Тут нужна не политика открещивания, какую давно заняло Дальбюро по отношению к нам, а совместная братская работа по разрешению нашего вопроса. (В частности, Хан Мён Се предлагал создать корейскую автономию, чтобы её население, организованное в национально-культурную единицу, взяло «на себя инициативу по ликвидации очагов японского шпионажа» – В.Ц.) Но вы видите, с какой лёгкостью разрешают его ура-коммунисты Дальнего Востока. Здесь необходимо авторитетное вмешательство Центра. А потому очень просил бы вас поставить вопрос о национальной политике на Дальнем Востоке… и осадить ура-коммунистов из Дальбюро… Прошу основательно переговорить с тов. Сталиным по нашему вопросу, иначе мы не сможем «мирно» разрешить его». Видимо, центральная власть вняла тем разумным доводам, и массового выселения корейцев из Приморья тогда не произошло.

Тем более трудно принять мотивировку: «В целях пресечения проникновения японского шпионажа в Дальневосточный край». Она, как видим, стала более категоричной, чем у прежних чиновников, и, согласитесь, была в высшей степени некорректна, если не сказать цинична, точь-в-точь в духе солдафонской логики того же П. Унтербергера, утверждавшего: «Нельзя надеяться на лояльность этого элемента (то есть корейцев. – В.Ц.) в случае войны с Японией или Китаем; напротив того, они тогда представят из себя чрезвычайно благоприятную почву для широкой организации шпионства».

Имели ли подобные утверждения реальную почву под собой? Давайте посмотрим.

После аннексии и установления Японией военно-террористического режима на полуострове центр корейского национально-освободительного движения очень быстро переместился на территорию российского Дальнего Востока. При активной поддержке иммигрантской среды в Приморской области была создана боевая база движения «Ый бен» («Армия справедливости»), развернулась деятельность антияпонских просветительских обществ «Куон-оп-хой» («Общество развития труда»), «Мень-сен» («Общество молодых»), «Кук-мин-хой» («Национальное корейское общество»), «Квонопхве» («Общество поощрения дела») и другие. Здесь формировались и вооружались партизанские отряды, первый из которых под командованием Чхве Дя Хена (он же Цой П. С.) был создан в 1906 году на участке Посьетского полицейского стана. А во Владивостоке образовался главный повстанческий комитет, координировавший всю работу по сбору средств, снаряжению и отправке отрядов на борьбу против оккупантов. На всё это царская власть, удручённая своим поражением в войне с Японией, смотрела сквозь пальцы, несмотря на неоднократные протесты той стороны.