Литературная Газета: Литературная Газета 6584 ( № 4 2017)

Но вдруг вошли в обиход такие определения, как white trash, т.е. белый мусор. И к кому они относятся? К той расовой группе, благодаря которой Штаты и стали могучей державой, – к белому населению.

Сегодня в США, как во многих западных странах, действует не закреплённое законодательством, но неукоснительно соблюдаемое право, которое носит название «положительной дискриминации». Если на вакансию претендуют женщина, гей, лесбиянка, негр и белый мужчина, то шансы последнего на получение работы – почти нулевые. Виновата в этом правящая элита, годами навязывающая белому большинству диктат различных агрессивных групп меньшинств.

Речь Трампа ставит в неудобное положение и нашу элиту. Можете ли вы сказать, что слышали из уст представителей правительства, политиков, например, такое: «Пока правящая элита в Москве процветала, богатела в результате приватизации, растаскивала богатства страны по карманам, получала бонусы, вы беднели, теряли работу. Так дальше жить невозможно. Мы передаём власть народу!» Не получается представить это даже в бреду!

Либеральная элита в лучшем случае называет народ «россиянами», «населением» и «электоратом», придумывает всё новые поборы. Дескать, они живут по нашей милости: мы даём рабочие места! Но вот неожиданно со стороны «Вашингтонского обкома», который годами мы считали (и справедливо) источником многих наших бед, пришёл сигнал, который, полагаю, обеспокоит и наш элитарный слой. Интересно, какова будет его реакция на «революционные» слова Трампа? Конечно, слова – это только слова. Но они иногда бывают делом... Поразительна ирония истории! «Вашингтонский обком» подаёт нам революционный пример, по крайней мере – словесный.

Павел Альтендорф

Фотоглас № 4

Фотоглас / События и мнения

Фото: ИТАР-ТАСС

На каком языке заговорит мир XXI века?

Политика / Новейшая история / Взгляд

Щипков Василий

Проявления религиозного сознания становятся для нас повседневностью

Теги:общество , мнение , самосознание , религия

Эпоха постмодерна заканчивается

Глобальные изменения в жизни людей, смена технологических укладов, войны, революции, кардинальная смена власти в ведущих странах всегда находили отражение в языке, если его понимать в широком смысле как способ мыслить и действовать. Ещё недавно доминировал язык, сложившийся во второй половине XIX – начале XX века. Это, если говорить сжато, смесь рационализма и авангарда, язык Ницше, язык модерна и его постмодернистских вариаций.

Особенности языка прошлого столетия берут начало ещё в литературе века XIX. В произведениях Герцена, Достоевского, Лескова, Тургенева, Гончарова, в публицистике, философских работах уже употреблялись ставшие вскоре ходовыми слова и термины – «социализм», «коммунизм», «демократия», «либерализм», «права», «нация», «прогресс», «империализм». Это были сильные термины, они магически воздействовали на людей, обладали энергией, которая захватывала, отражала идеологию и дух революционной эпохи. Сила нового языка меняла многие понятия, ложась в основу политической и идеологической архитектоники XX века. Наконец, после 1917 года под натиском модернистского духа русский язык стал стремительно меняться. Можно вспомнить советский новояз или попытку заменить дни недели революционным пятидневным календарём – без субботы и воскресенья.

Ныне мир рывками вступает в XXI век, что отражается и на политическом языке. Русские перешли в новое столетие в 2014 году после воссоединения с Крымом, англичане – 23 июня 2016 после решения выйти из ЕС (Brexit), американцы – 9 ноября 2016, когда выбрали президентом Трампа, европейские государства в процессе перехода.

Нарастающие конфликты – результат попыток истеблишмента ряда государств говорить на языке XX века и сохранять статус-кво устаревшей парадигмы в ущерб международной безопасности. Часть мировых элит уклоняется от ответственности за судьбу нового столетия. Нет ясной и приемлемой модели будущего, как и понятных всем слов для её описания. Отсюда рост мировой турбулентности, расширение зон мирового хаоса.

Так на каком же языке будет разговаривать XXI век и какие ценностные категории будут востребованы?

Этот язык можно назвать пост­секулярным. Если в XX веке люди воевали за свободы, равноправие и гражданские права против империй и «недемократических режимов», то в XXI – за религиозные и духовно-нравственные ценности против режимов секулярных. Всё более востребованы религиозные традиции, а богословские понятия и ценности всё ощутимее становятся частью политики. Если прежде религия была периферийным дискурсом и вечной антитезой главенствующей секулярной культуры, то в XXI веке периферийными станут секуляризм и сциентизм (отстаивающий научное знание как наивысшую культурную ценность).