Юрий Поляков - Созидательный реванш. Сборник интервью

— Кстати, о советской идеологии. Ваша повесть «ЧП районного масштаба», особенно после ее экранизации, стала событием. Как ей удалось обойти тогдашние «рогатки и препоны» цензуры?

— До этого, в восьмидесятом году, я написал повесть «Сто дней до приказа», мне ее отовсюду вернули. А «ЧП» я написал годом позже, отнес ее в журнал «Юность», там ее вроде приняли, но оттуда повесть попала в ЦК и там ее «зарубили». И вдруг в восемьдесят четвертом году выходит постановление ЦК партии о совершенствовании деятельности комсомола. А тогда было принято любое серьезное постановление каким-то образом художественно подкреплять. Обратились в журнал: нет ли у вас чего-нибудь критического о комсомоле? Нет, говорят… Есть, правда, повесть Полякова, но вы же сами ее запретили… А давайте, предлагают в ЦК, мы ее еще раз посмотрим, так сказать, в свете новых исторических решений. Посмотрели и сказали: а что, все правильно, давайте печатать. Позже повесть поставили в первый ряд перестроечной литературы, хотя в свет она вышла еще при Черненко…

— А что сегодня на рабочем столе писателя Полякова?

— Новый роман. Правда, если учесть, что я пишу долго, читатели смогут прочитать его в лучшем случае через год…

Свою задачу замечательный писатель и публицист видит в возвращении интеллигенции из режима духовной гражданской войны в режим диалога. Представлять сегодняшнего гостя, пожалуй, излишне. Достаточно только сказать о нем как об авторе таких произведений, как «ЧП районного масштаба» и «100 дней до приказа»… После этого у него вышло множество других произведений: «Апофегей», «Парижская любовь», «Демгородок», «Козленок в молоке», «Небо падших», «Замыслил я побег»… Кроме того, на протяжении последних 5 лет этот человек является главным редактором «Литературной газеты», вернув ей за это время почти былую славу и тиражи. Да, у нас в гостях Юрий Михайлович Поляков.

«Литературка» — трибуна для всех направлений. И первый вопрос, с которого мы начали нашу беседу, касался его работы в качестве редактора:

— Юрий Михайлович, так любимая многими «Литературка» была в очень серьезном кризисе, когда вы ее возглавили. Это был кризис идейный или журналистский?

— Прежде всего, это был идейный кризис. С конца восьмидесятых она теряла тираж исключительно из-за того, что стала… моноидеологичной. Надо ли объяснять, что этой моноидеологией был либерализм, мягко скажем, не самое популярное в нашем Отечестве течение мысли. И когда я пришел, то решение было однозначным: «ЛГ» будет такой, какой была в лучшие времена: какой она была задумана Пушкиным, какой хотел ее видеть Горький, какой ее сделал вопреки цензуре Чаковский. То есть это будет газета, открытая всем направлениям мысли, которые бытуют в обществе.

— Для кого ваша газета?

— Наша газета сориентирована на российскую интеллигенцию: и в смысле читателей, и в смысле авторов. Главная наша задача — это возвращение интеллигенции, особенно творческой и научной, из режима духовной гражданской войны в режим диалога. Потому что те глобальные задачи, которые перед нами стоят, при таком расколе в интеллигенции не могут быть решены. Кстати, ТВ этот раскол старательно углубляет…

— Значит, пришли вы в «Литературку», чтобы…

— …Если прямо, пришел я исключительно по идейным соображениям, понимая, что в заговоре молчания вокруг всех других направлений отечественной мысли и культуры, кроме либерально-экспериментальных, надо пробивать брешь…

— Получилось?..

— Да. Более того, сейчас мы достаточно серьезно влияем на то же телевидение. Когда мы, например, устроили скандал из-за того, что телевидение «замолчало» смерть великого русского поэта Юрия Кузнецова, им там серьезно «нахлобучили…» И с тех пор они себе уже такого не позволяли. А то ведь привыкли: помер Вадим Кожинов — да наплевать, не наш ведь. Таким образом, появилась трибуна, с которой можно обращать внимание общества и власти на некорректность и перекосы, на необъективность вбрасываемой информации… Многим не понравилось.

— А вы надеялись, что сбудется то, что задумывали?

— А почему нет? К тому времени я успел побывать колумнистом в «Труде», «Собеседнике», «МК», и мои колонки были самыми рейтинговыми. Д. Быков до сих пор не может мне простить, что мои публикации в «Собеседнике», где он был штатным сотрудником, читателей интересовали больше, чем его. Это косвенно свидетельствует о том, что моя позиция, мое видение проблем более соответствует взглядам всего общества. А раз так, значит, рассуждал я, если газету развернуть в соответствии с моими взглядами, есть шанс вернуть ей читательское внимание. Так оно, собственно, и произошло. Но конечно, с помощью коллектива «ЛГ», где трудились журналисты разных поколений и убеждений. Кстати, я убежден: в газете должны работать люди, исповедующие различные взгляды, тогда издание станет полифоничным и заинтересует читателя. Газета, набитая упертыми единомышленниками, обречена на упадок…