Евгений Батраков - В конце туннеля света нет

Подобное же мнение мы находим и в книге Н.И. Рыжкова «Главный свидетель» (на момент тех событий – Председатель Совета министров СССР): «…Первый Съезд народных депутатов России стал главным разрушителем великой Державы, а 12 июня 1990 года, объявленное “демократами” великим праздником, стало днем вселенского позора. <���…>

Передо мной лежат стенограмма этих заседаний и список итогового поименного голосования. Много знакомых фамилий людей, которые голосовали “за”. Позднее, через несколько лет, я задавал некоторым из них вопрос: почему тогда они поддержали Декларацию о суверенитете России? Единственный ответ гласил: мы даже не предполагали, что она приведет к разрушению СССР» [57].

Не предполагал, что декларация приведет к разрушению СССР, а также не был сторонником разрушения СССР и Б.Н. Ельцин. Так на вопрос об отделении России от Союза, заданный ему на съезде, он ответил: «Я никогда не выступал за отделение России, я за суверенитет России, за равноправие всех республик, за их самостоятельность, за то, чтобы республики были сильными и этим крепили наш Союз. Только на этой позиции и стою» [58].

И вот, стоя на такой позиции, тогдашний Б.Н. Ельцин, очевидно как-то мог увязывать в своей голове в нечто непротиворечивое п. 5 декларации «О государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики» и п. 11 закона «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами федерации», закона, который был подписан Президентом М.С. Горбачевым 26 апреля 1990 г., и которым определялось: «Конституция СССР, законы СССР, другие акты высших органов государственной власти и управления СССР обязательны к исполнению на всей территории СССР. <���…> В случае противоречия законов и других актов высших органов государственной власти союзных, автономных республик Конституции СССР, законам СССР и другим актам высших органов государственной власти СССР действуют акты, изданные соответствующими органами Союза ССР» [59].

Итак, есть закон СССР и есть декларация РСФСР совершенно несовместимые друг с другом. Мог ли Б.Н. Ельцин, вступив в должность Председателя ВС РСФСР, игнорировать декларацию, которая в действительности вела и привела к разрушению СССР, и которую принял съезд народных депутатов, «выражая волю народов РСФСР», и за которую он сам же – Б.Н. Ельцин – проголосовал, и под которой поставил свою собственную подпись?

Любой шаг, даже сделанный добровольно, порождает вынужденность шага очередного, рекрутирует диктатуру того, еще не сделанного второго шага. И этот «второй шаг», или, скажем помягче и порасплывчатее – очередной шаг, состоялся. 6 августа 1990 года Председатель Верховного Совета РСФСР Б.Н. Ельцин, отвечая на заданный ему в Казани вопрос, сказал: «Возьмите долю самостоятельности такую, какую вы сами можете переварить».

Это ли не благословление центробежного процесса – сепаратизма?

И процесс пошел.

Думается, Б.Н. Ельцин хорошо понимал, что самостоятельность – это и есть суверенитет, по-русски – независимость , а Союз – воплощенная в статусе закона зависимость субъектов.

Конечно, было бы большой ошибкой утверждать, что именно Б.Н. Ельцин и явился той вдохновляющей силой, которая оживила все деструктивные силы и, в конечном счете, свела президентов трех стран под крышей охотничьей правительственной дачи «Вискули», где и состоялся, так называемый «Беловежский сговор». Путь распаду страны – еще до решений I съезда депутатов РСФСР – уже был проторен, поскольку уже приняли декларации о независимости, а затем и вышли из состава СССР: Литва – 11 марта 1990 г., Латвия – 4 мая 1990 г., Эстония – 8 мая 1990 г. И Советский Союз независимость этих стран признал. Но при этом, конечно же, мы не может отрицать и того, что определенный личный вклад Б.Н. Ельцина в дезинтеграцию советской империи, вне всякого сомнения, имеется. И, быть может, самый главный вклад заключался в том, что «принятие “Декларации…” создало совершенно новую в СССР политическую ситуацию: в стране появился альтернативный союзному центр принятия решений. В Советском Союзе с этого времени фактически появилось двоевластие. Российское руководство начинает проводить независимую от союзного Центра политику, и конфликт между Горбачевым и Ельциным поднимается на качественно другой уровень: теперь противостояние между ними получает межгосударственный характер» [60].

Между тем, наряду с сепаратизмом в СССР, встающим в полный рост, и в самой ведь Российской Федерации звучали голоса автономий и даже просто областей, которые предъявляли самые разнообразные претензии к Москве и претендовали на повышение своего статуса, вплоть до статуса независимого субъекта, который не обязан признавать верховенство законов СССР над законами собственными. Местные власти уже писали проекты собственных Конституций и готовились объявить ресурсы своих территорий своей собственностью. И при этом, стремительно отмирали культурные и производственно-экономические связи, шло снижение объема производства, получила развитие до дичайших размеров спекуляция, на рынке установила свою монополию мафия, пустела государственная казна, росла преступность, в СМИ поощрялись растление, разврат, все формы наркотизации, все виды антиобщественного образа жизни…