Яков Манн - О любви, которой уже нет

Их ненавидят даже те народы, которые никогда евреев не видели. Их ненавидят те народы, среди которых иудеи жили веками и обогатили их культуру и экономику дав им писателей и художников, артистов и поэтов, банкиров и предпринимателей. Я их поместил в лучшее место, где они будут жить в мире.

Теперь мне нужен другой избранный народ, преданный мне, которому я передам свои новые заповеди. Я подумаю и вскоре сообщу свое решение. "

Голос умолк, стало тихо. Сергей неуверенно спросил:

– Это что было – спектакль по радио?

Он посмотрел на маленький радиоприемник, стоящий на тумбочке, подошел, проверил. Приемник был выключен.

– Какой там спектакль, – Степаныч глядел на стеклянную дверь ведущую в коридор, откуда доносился нарастающий шум голосов.

– Похоже они тоже это слышали.

Он посмотрел на телевизор, диктор взволнованно читал уже знакомый им текст. Вскоре начали поступать сообщения с разных концов мира, выяснилось, что голос слышали везде, причем все утверждали, что голос говорил на их родном языке. Было ясно, что мир вступил в новую эру.

Глава 2

Сергей проснулся еще до звонка будильника и сразу вскочил. Жена мирно храпела, выставив из под одеяла голый круглый зад. Он взял ее за плечо, потряс. Она недовольно потянулась, бормоча:

– Куды в такую рань, не успеешь своих жидов почистить?

– Ты что говоришь, дура! Как можно такое говорить про божьих людей?

Жена мигом проснулась, вскочила с постели, подошла к иконе, висящей в углу и быстро и мелко стала креститься:

– Прости, господи, грешницу окаянную, со сна я, не хотела…

– Давай собирайся, в церковь идем, – Сергей включил телевизор. Показывали рекламу:

"Дорогой, ты перевел все наши деньги церкви?"

"Да любимая, все сбережения."

"А наша квартира?"

" После нас отойдёт к церкви".

" Что-то ещё мы забыли…"

" На машине уже святой отец ездит, на даче теперь монастырская пасека. Что ещё могли забыть?"

" Знаю! Ломай копилку!"

Раздается детский плач: "Это мое!"

Голос матери: "Это все Божье, сынок, а мы будем Божьи ИЗБРАННИКИ!".

Церковь была переполнена. Прошел год с тех пор как слышен был голос бога, весь мир стал богомольным. Церкви, мечети и храмы переполнились молящимися.

Правда не все, католическая церковь пострадала. Прихожане помнили как 2 тысячи лет она преследовала евреев и католические церкви опустели и закрылись.

Сергей зашел в церковь, сел рядом с женой. Как обычно, вблизи сидели бабки, которые обсуждали последние новости. Сергей не прислушивался, после того, как заселили опустевшие еврейские квартиры и поделили оставшиеся бесхозными магазины и мастерские (крупную собственность делили наверху, втихую), новости перестали его интересовать. Поп, молодой парень, каких сейчас стало много – молодежь бросилась в религию, говорил громко, но монотонно, и Сергея потянуло на сон. Он тряхнул головой и невольно прислушался к соседкам:

– Слышь, Антоновна, я вчера с дьяком говорила, он уверяет, что нас должен выбрать Господь, сейчас католиков нету, наша церковь самая старая, самая истинная.

– А как быть с тем, что мы жи…, прости господи, евреев, громили?

– Дак хто ж теперь это помнит, а если что, то замолим. Чай мы не стреляли их как украинцы и прибалты в войну. Мы вера истинная, старинная, Царьградская.

Сергей расстался с женой после молебна. Обоим надо было на работу. Сергей работал в той же компании, Делал ту же работу. Сегодняшний клиент был невзрачный мужичок с бегающими глазами. Увидев Сергея он замер на секунду, затем встрепенулся и подбежал к Сергею:

– Здравствуйте, Сергей Никанорыч. Как изволите здравствовать?

– Да вот должок за тобой, Михалыч.

– Есть такое дело, виноват.

– Чего ж не отдаешь?

– Не с чего, батюшка, не с чего. Это все санкции, совсем задавили проклятые. Ходовые товары взять негде, да и рубль обесценился, никакой жизни не стало.

– Торгуй местными товарами, делай импортозамещение.

– Так не хотят покупать, Сергей Никанорыч. На днях завез партию костюмов с местной фабрики так покупатели чуть ли не плевались. Говорят – ты бы еще телогрейки завез!

Сергей помолчал. В прежние времена он бы давно выжал бы с него деньги. Но сейчас было стремно, Бог все видит, да и новых Заветов еще нет, может дать должнику в морду стало уже грехом.

– Ты, Михалыч, хоть бы часть отдал, совесть поимей.

– Да я бы с удовольствием, да не с чего. Сергей Никанорыч, может с товаров чего-нибудь в счет долга возьмете? Водочку неплохую имеем.