Яков Манн - О любви, которой уже нет

Римма густо покраснела.

– Нам нужно срочно в очередь на квартиру встать, – попробовал я объяснить.

– Я тоже такой, как она, была, когда в очередь становилась, – ответила женщина, – до сих пор жду. Не спеши, девка, быстро только дети делаются…

– А–а, молодожен пришел, – радостно встретили меня в профкоме, – а квартира то тю–тю, ушла к другому. Становись в очередь, лет через 15 может еще пришлют.

Я даже не был сильно удивлен:

– Неужто нашлась еще одна многодетная семья?

– Кто надо, тот и нашелся.

Знакомая история, как обычно – где не хватило детей, заменили деньгами.

Меня вызвали в профком через месяц:

– Квартира твоя… Деньги есть?

Что–то у них не сработало, то ли начавшаяся перестройка спутала карты, то ли еще что–то не получилось, но квартиру швырнули мне – на, подавись.

не разлучаются …

Осенью 88–го года мы с Риммой подали в суд, пытаясь лишить отцовства ее бывшего мужа, который был в заключении. Таким образом мы рассчитывали открыть Римме и ее детям дорогу на Запад. Но, несмотря на перестройку, увидев мою еврейскую физиономию, суд нам отказал.

В январе 1989 года мы вселились в новую квартиру.

В нашей квартире было холодно, отопление чуть грело, мы были единственные, кто вселился вскоре после сдачи дома. Мы торопились зажить, наконец, одной семьей, но делали это по инерции, понимая, что судьба вскоре разлучит нас.

Дети радостно топали по коридору, делили комнаты, восхищались лоджиями, ванной и двумя туалетами. Мы стояли у окна своей спальни – нашей спальни! – судорожно вцепившись друг в друга. Римма не плакала, но глаза ее были полны слез.

– Я тебя не держу, – говорила она, – я все понимаю, ты видел много обид и горя в этой стране и ты хочешь лучшей жизни своим детям.

– Но я тебя люблю, – твердил я, – я люблю тебя, я хочу тебя, я не хочу жить без тебя…

Внезапно мы очутились в кровати, она сидела, держа мою голову на коленях, я вдыхал запах ее тела, целовал ее грудь и соленные слезы капали мне на лицо.

Я уезжал в июне 89–го года. Оставил Римме кооперативную квартиру со всей обстановкой. Мне едва хватило денег уплатить за лишение меня гражданства и на обмен валюты.

Мы расставались на переполненном вокзале в Чопе. Мои дети – снова «мои», не «наши» – боязливо жались к нам, стараясь прикоснуться к ее руке. Толпа пассажиров толкала нас в разные стороны, но мы этого не замечали. Поцеловав детей, она обняла меня, ее пухлые губы были сухими и горячими, глаза полны слез, которые она старалась удержать. Она отстранилась и сказала:

– Иди, поезд уйдет…

Я повернулся, взял детей за руки и, пошатываясь, пошел в то неведомое, что начиналось за дверью, у которой стояли пограничники.

Нью Йорк

2016

ЗАКОНЫ ИКАЖУЧА

Глава 1

Здание ничем не отличалось от других офис–ных многоэтажек делового центра города. Сара посмотрела на экран своего мобильного телефона, убедилась в соответствии номера на экране с номером дома, у которого она была, и захватив свою сумку, вышла из такси. Так вот как нынче путешествуют к звездам…

Она улыбнулась и с удовольствием осмотрела свою фигуру, отражающуюся в зеркальной стене здания. Природа была к ней щедра – красивая грудь без силикона – с силиконом бы ее не взяли, плоский живот, стройные ноги, высокие скулы, пухлый рот – все было подобрано со вкусом и гармонировало с серыми глазами зрелой 35–ти летней женщины, привыкшей полагаться на себя.

Сара прошла в лифт и выбрала 51–й этаж. «Чем выше, тем ближе к звездам», подумала она про себя и улыбнулась – какое значение имеет высота 50–ти этажей по сравнению с расстоянием, которое ей предстоит преодолеть до звезд, да еще в разобранном виде.

Это был новый способ преодоления пространства, одно из многих новшеств, появившихся после открытия «чужаков». Вернее, открыли они себя сами, просто в один прекрасный день они подсоединились к земной теле сети и сообщили, что уже давно наблюдают за землянами и теперь хотели бы познакомиться.

Знакомством это было трудно назвать, поскольку на экранах телевизоров «чужаки» были видны только как темные тени на еще более темном фоне. Оказалось, что они настолько непохожи на нас, насколько это только возможно. Их зрение было в другом диапазоне световых волн, и обмен веществ у них был совсем не такой, как у людей. Вообще их нельзя было видеть, трогать, слышать. С ними можно было только обмениваться информацией через электронные устройства.