Объяснить это я могу направляющей силой, масштаб которой выше человеческого. На планете есть жизнь с иным мышлением, из серии «живая планета», «коллективный разум». Она как разумный океан в романе Лема «Солярис». Принципы ее мышления для человека неведомы, логика непостижима. Несомненно, что она стремится к благу, но, в чем оно выражено, это благо, я помыслить не могу. Получается, я ничего не могу исключать.
Касаясь этой темы, я чувствую себя, как человек эпохи Просвещения в обществе человека из будущего (из нашего времени). Слушая про телефон, телевизор, Интернет, он бы пребывал в прострации. С одной стороны, не верить нельзя — все оно вот, в наличии. С другой стороны, это так сильно противоречит представлениям средневекового человека о том, что может быть, а чего не может быть, что он неминуемо оказался бы в состоянии психического дискомфорта.
Да что там средневековый человек, для большинства современников информация, что из телевизора могут вылезать фигуры и их можно ощущать как реальность, — это кажется запредельным и нереальным не потому, что они понимают, что это невозможно, а потому, что они верят, что это невозможно (понимать они ничего не понимают).
Трехмерные виртуальные фигуры — уже реальность. Пока технологии очень дорогие, но вопрос времени, когда они придут в каждый дом. Как сегодня мы посылаем адресату свой голос и изображение на плоском экране айфона, так завтра будем посылать свою виртуальную трехмерную фигуру, которую адресат будет ощущать, как если бы он ощущал реального человека (технологично понятно, как это можно сделать — как сегодня можно пожать руку человеку на другом континенте посредством специальной перчатки).
Открываются такие перспективы, о которых невозможно серьезно говорить из-за сидящих в голове ограничений, сформированных эпохой топора и паровоза. Они говорят: это нереально, это не может быть, потому что не может быть никогда — такой вот аргумент сегодня. Но если подняться над своим временем, видно будущее за мыслимыми рамками. Так что все может быть. Даже то, чего не может быть, — может быть.
Представления современной науки о прошлом человечества не могут претендовать на статус истины. Взгляд в крупном масштабе не позволяет отрицать наличие иных форм сознания. Наше прошлое может быть таким удивительным, что ни в одну сказку не влезет.
Иная форма сознания, принимающая участие в истории человека, не командует в том смысле, с каким ассоциируется этот термин. Она тайно не является по ночам, не отдает приказы и не ставит задачи. Она побуждает правительства, корпорации и частные лица действовать нужным образом так же, как лаборант побуждает инфузорию ползти в нужную сторону — мажет в нужном направлении глюкозой. И инфузория ползет. Лаборант всегда может построить из бактерий то, что хочет построить. Бактерии со своим масштабом мышления никогда не смогут сопротивляться лаборанту. Мало того, они не могут иметь подобной мысли. У них свои дела и свои реальности…
В глобальном смысле любая жизнь — кисломолочная бактерия, ползущая за своим пряником и убегающая от кнута. Вся разница — для инфузории пряником является глюкоза. Для человека пряником являются его блага (у каждого они свои, тут дело вкуса). Для корпорации пряником является прибыль. Для правительства пряником является материальный и социальный статус, сохранение которого предполагает сохранение власти и еще ряд действий по ситуации. Всякая жизнь стремится к благу.
Из моего понимания мира следует, что человек не единственная форма разумной жизни. Если всегда что-то существовало, невозможно отрицать иные формы разума. Я склонен видеть в целенаправленном тысячелетнем движении Банка проявление этих форм.
Люди оценивают деятельность любого объекта, явления, сущности через призму добра и зла, исходя из того, способствуют они достижению того, что человек считает добром, или препятствуют. Способствует, значит, добро. Препятствует, значит, зло.
У каждого свое представление о добре и зле. Получается, универсального понятия добра и зла не может быть. Поэтому оценить то или иное явление, объект или действие можно только со своих позиций. С чужих не получится (да и глупо это).
Я могу оценить деятельность Банка только по отношению к себе. Точнее, к смыслу своей жизни. Я считаю, что главная цель смертной жизни — достичь бессмертия. Что способствует достижению этой цели, то для меня добро. Что препятствует цели, то зло.
Читать дальше