Леонид Кнопов - Чудесная встреча

– Так делали мои предки, – сказал он, представляясь нам. – Я многое умею, но ещё большему научусь, работая рядом с мастером.

Очень интересными гостями были князь Сергей Артемьев, член социалистического кружка из тысяча девятьсот седьмого, и старшеклассник из тридцать шестого года Павел Казаков. Как потом рассказал Андрей, молодого князя привлекла в кружок сама идея переустройства общества, способная наладить жизнь простых людей и дать им равные с дворянами права. Несколько лет назад князь был свидетелем московского восстания 1905 года и помогал большевикам. Он надеялся, что Павел поможет ответить на вопрос учителя.

Когда ребята сели, Андрей сказал:

– Я собрал вас, чтобы вы помогли вашим потомкам разобраться в одном важном вопросе: нужна ли России для развития какая-либо идеология.

Он поднял руки над головами, и я ощутил волны, исходящие от него. Так ангел давал нашим предкам знания о будущем России, которое они не застали.

Мне было интересно смотреть на Павла, ровесника из тридцать шестого года. На его лице сначала была гордость. Потом испуг, сменившийся недоумением. Ближе к концу безмолвного рассказа он странно взглянул на нас, словно не понимая: как страна смогла развиваться, не имея идеологии?

Наконец Андрей опустил руки и сел. Ребята стали переглядываться.

– Каков ваш суд? – спросил ангел.

– Идея необходима, – сказал Павел. – Так же, как необходимы и её носители.

– Я мало что понимаю, – сказал Трифон. – Простите, барчуки, но я простой мужик, всю жизнь пахал на светлейшего, как мои отец и дед на его родичей. Что такое ваш социализм? У кого земля?

– Кто владеет заводами? – спросил Степан.

– Народ, – ответил Павел. – Рабочие и крестьяне, чьи представители заседают в Верховном Совете и сидят в правительстве рядом с товарищем Сталиным, вождём Союза Советских Социалистических Республик, или СССР.

– Он что, вроде матушки Екатерины?

– Да, – ответил ангел. – В двадцатом веке он – один из правителей России.

– Но барчук сказал, что власть у мужика и рабочего!

– Да, у них. Сталин вышел из самых низов, его отец – грузинский сапожник.

– Кто? Сапожник? Откуда?

– Из Грузии, которая заявила о присоединении к России при Екатерине Великой.

– Значит, вот как, – крестьянин засмеялся. – Значит, не так уж и плох ваш социализм, если сын простого мужика может править страной.

– Он слушает, что ему говорят другие, избранные народом. Это депутаты Верховного Совета, парламента нашей страны. Они издают законы, по которым живёт Советский Союз.

– Это что, вроде комиссии по Наказу? Помню, батя рассказывал об этом: однажды собрались баре, чтобы посоветовать матушке Екатерине, как надлежит править.

– Да, только депутаты Верховного Совета – рабочие и крестьяне, вроде тебя и Степана. Их обучили в институтах и подготовили к созданию законов. Среди них была Конституция, главный закон СССР.

– Ага, и сколько же стоило обучение? Кто платил – барин? Нет уж, дудки! Зачем ему грамотный мужик?

– Нет, государство. Для студентов обучение бесплатное. Кстати, и в школах ребята учатся также за счёт государства.

– Ты бы хотел быть депутатом? – спросил Кирилл.

Трифон засмеялся:

– Это чтобы я, простой мужик, лапотник, советовал матушке Екатерине, как управлять Россией? Да она слушать меня не будет, да и не смогу я говорить так, как барчук. Для этого у неё есть советчики получше меня, да хоть тот же светлейший. Хороший барин, добрый. Лишний раз не порет. Да и управители его не дают нас в обиду. Худо-бедно, но живём богаче соседских – уж я слышал не раз, каково-то в соседних имениях.

– А если тебя обучить? Не только читать и писать, но ещё и говорить? Ты бы смог сделать жизнь мужика лучше, – заметил князь. – У нас царь собрал Думу.

– Ага, сразу же после декабрьского восстания тысяча девятьсот пятого года, – засмеялся Павел:

Царь испугался,

Издал манифест.

Мёртвым – свобода,

Живых – под арест.

– Так ведь было? – спросил он.

– И кто же вошёл в эту Думу? – спросил крестьянин. – Небось, баре?

– Да, – сказал Коля. Он хорошо знал историю и был одним из любимых учеников Александра Петровича. – Я не помню, чтобы кто-то из крестьян и рабочих заседал в том парламенте. Да и во всех Думах.

– Сколько же их было? – спросил князь.

– Всего четыре, и большая часть распускалась царём из-за того, что депутаты своими запросами вызывали его высочайшее недовольство, или не нравились кому-то из его приближённых , – ответил ангел. – Последняя Дума, во главе с Михаилом Родзянко, работала до февраля тысяча девятьсот семнадцатого года. Её депутаты Шульгин и Гучков ездили в Могилёв с актом отречения Николая Второго от трона.