Унсия Омарова - Политическая история чамов Чампы

С целью изучения камбоджийской чамской этнической группы в Юго-Восточной Азии впервые я приехала в Камбоджу в конце 2010 года [1] В конце учебы в Каз. Н. У. им. Аль-Фараби получила тему дипломного проекта, связанную с чамской народностью в Камбодже в контексте их эмиграции из Вьетнама [Жунусова У. А. Один месяц в ЮВА. Газета «Казах». – Алматы. 2011]. и в первый же день сочла своим долгом посетить библиотеку «Технологического института» [2] «Высший технологический институт кхмерско-советской дружбы» (ITSAKS) – вуз, созданный и финансировавшийся Советским Союзом с 1964-года. , где в 1965–1968 годы работал мой отец [3] А. Жунусов, первый выпускник УДН им. П. Лумумбы (в 1965 году), обучаясь в университете, жил в одной комнате с кхмерами, один из которых, Пень Тань Ань, был секретарем компартии Камбоджи в СССР, а другой, Чум Сокхан, женившийся на москвичке, стал госслужавшим высокого ранга. Они пережили трагические события геноцида «красных кхмеров». .

Так как было время обеда, я решила зайти в столовую и оказалась в окружении любопытных студентов. Когда я рассказала о своей цели изучить чамский этнос, последователей имама Сана, они сделали жест удивления, как сделали бы в Казахстане, например, если бы какой-то француз сказал казахам, что хочет изучить «татарский этнос в Казахстане» [4] Впрочем, есть диссертация: Yves-Mary Davenel, La situation des Tatars dans le Kasakhstan , Paris, 2000, где описывается татарская идентичность в Казахстане. и, вдруг, один из юношей расхохотался и сказал: «О, lа-lа…, ces cochonnets»! [5] да, ну… этих поросят! с оттенком насмешки. Вслед за ним рассмеялись почти все присутствовавшие кроме одного, который оказался чамом. Я посмотрела на него и пожала плечами, показывая свое непонимание. А он встал и ушел.

Потом я узнала, что имелась в виду легенда, известная с малых лет всем камбоджийцам, полная намеков на мусульманские запреты, которую кхмеры связывают непосредственно с происхождением чамской идентичности, вернее с частью чамов, называемых «Каум имам Сана» Эта легенда, с некоторыми вариациями, в передаче Марселя Нера [6] Нер Marcel, Les musulments de l’Indochine francaise , BEFEO, 1941, pp. 193–194. начинается так: «Однажды король откормил свинью. Когда она выросла, он имел с нею близость и у них родилась дочь. Эта дочь короля, изгнанная из общества со своим псом, родила от него сына…».

Чуть позже, когда я рассказала об этом случае, моему гиду, он, смеясь до слез, сказал мне, что ему в детстве нравилось дразнить чамов упоминанием этой легенды. Об этой легенде пишет Де Фео [7] Agnes De Feo A. Les Chams, l’islam et la revendication identitaire. P. 2004. : «Мальчик в возрасте 10 лет из села Пхум Рока (провинции Кампонгчам) как-то сказал мне, что его отец был псом, а его мать свиньей, а затем добавил, что так ему сказали старшекласники».

Эта легенда, относящаяся к чамам-жатам (часто, ошибочно, говорят «джахед») Камбоджи, вероятно, старше иммиграции чамов в Камбоджу, и происходит, скорее всего, не из Камбоджи, а из Вьетнама, куда проникла через Индию (вероятно, из Центральной Азии в средние века – У. О.). Впрочем, такого рода мифологические сюжеты достаточно распространены в истории многих народов. Как некую параллель, можно вспомнить широко известное древнеиранское предание о волчице, вскормившей царя Кира, а также рассказ китайской хроники VII века о предках тюрок, убитых врагами, среди которых выжил мальчик, взращенный самкой этого зверя. Подобная тема нашла отражение и в римской легенде о капитолийской волчице, вскормившей своим молоком Ромула и Рема. Кстати, недавно появилось сообщение итальянских специалистов о том, что скульптурное изображение изготовлено не в эпоху Древнего Рима, а в Средние века, что говорит о возможном его происхождении из Центральной Азии. Казахи ласково говорят: «шошқаның қызы и иттен жараган» («свинчушка» и «оплотворенный псом»), но никогда не наоборот. Однако, ни один из этих легендарных сюжетов (среди казахов) не носит оскорбительного оттенка, как в случае с чамами.

При этом хочу отметить, что внешняя антропологическая схожесть чамов с казахами с побережья реки Сырдарьи вызвали у меня чувство близости к ним, на что, оказывается, в конце XIX века французкий ученый А. А. Рейно указал, что они гораздо более похожий на азиатов: «Чамские люди выше, чем вьетнамцы и кхмеры, иногда до l м. 70 см., цветом кожи как солнечный ожог. Прямой профиль и черные волосы, слегка волнистые, но не курчавые, гармоничные глаза; маленькие рты и не слишком толстые губы» [8] A. Reynaud, Les Tsiams et lcs sauvages bruns đe rindochine, Paris 1880.