Нил Гейман - Вид с дешевых мест (сборник)

Но вот прошло еще десять лет – и Стивен Кинг выходит встретить меня на парковке у своего флоридского дома. И выглядит он хорошо. Никаких следов болезни. Ему шестьдесят четыре, но он как будто стал моложе, чем в нашу предыдущую встречу.

Другой его дом, в Бангоре, штат Мэн, – готичный и грандиозный. Я там не бывал, но видел фотографии в интернете. Точь-в-точь такое место, в каком и должен жить и работать кто-то вроде Стивена Кинга. На воротах там – кованые летучие мыши и горгульи.

А тот дом, что во Флориде, близ Сарасоты, на узкой полоске земли, тянущейся вдоль берега моря и застроенной большими зданиями («Вот тут жил Джон Готти [47], – сообщает мне Стивен, когда мы проезжаем мимо одного из них, огромного и белого, за высокой стеной. – Мы его называли „особняк убийцы“»), откровенно уродлив. И в этом уродстве даже нет ничего симпатичного. Просто длинный ящик из бетона и стекла, вроде гигантской обувной коробки. Его, объясняет Табби, построил человек, которые проектировал торговые комплексы, – из материалов, оставшихся после очередной такой стройки. В общем, так мог бы выглядеть эппловский Мак-Особняк, – приятного мало. Но стоит только оказаться внутри, как через стеклянные окна во всю стену открывается великолепный вид на пляж и море, а синяя металлическая дверь колоссальных размеров ведет из сада прямиком в пустоту, в ночь и звезды, а в самом доме полно картин и статуй. И, самое главное, там у Кинга кабинет. С двумя столами. Один стол – новенький, красивый, с видом за окно, а другой – неказистый, со старым продавленным креслом, повернутым к окну спинкой; и именно на этом, втором, стоит компьютер. За ним Стивен Кинг сидит каждый день: именно здесь он пишет. В данный момент он пишет книгу под названием «Страна радости» – о серийном убийце, орудовавшем в парке аттракционов. За окном – основательно огороженный дворик, по которому ползает африканская шпороносная черепаха, чудовищная в своей огромности, словно огромный бродячий валун.

На самом деле я познакомился со Стивеном Кингом задолго до того, как впервые увидел его во плоти. Это было на станции Ист-Кройдон, где-то в 1975-м. Мне было четырнадцать. Я купил на лотке книжку в абсолютно черной обложке. Называлась она «Салимов удел». Это был второй роман Стивена Кинга; первый – короткий, под названием «Кэрри», про девочку-подростка, обладавшую сверхъестественным даром, – я пропустил. В тот день я так и не лег спать, пока не дочитал «Салимов удел»: меня просто зачаровала эта история в духе Диккенса – о маленьком американском городке, который гибнет с появлением вампира. Настоящего вампира, а не одного из этих, милых и сладеньких. Дракула приходит в Пейтон-плейс [48]. В общем, после этого я стал покупать все книги Кинга, как только они выходили. Некоторые были отличные, некоторые – так себе. Но это было нормально. Я ему доверял.

Позже я узнал, что Кинг не сразу написал «Кэрри»: он начал ее, а потом бросил, но Табби выудила ее из мусорной корзины, прочитала и заставила Стива дописать. Тогда они еще жили бедно, но как только Кинг продал свой первый роман, все изменилось, и он понял, что надо продолжать писать.

Дорога через Флориду заняла часов тридцать с лишним, и за это время я успел прослушать аудиокнигу «11.22.63» – роман Кинга о путешествиях во времени. А именно о том, как один английский учитель, работавший со старшими классами (точно как сам Кинг, когда он писал свою «Кэрри»), отправляется через дыру во времени на складе одной старой забегаловки из 2011 года в 1958-й и там пытается спасти Джона Ф. Кеннеди от Ли Харви Освальда.

Как это всегда бывает с книжками Кинга, история затягивает с головой: ты не можешь не переживать, не думать о том, что случится на следующей странице. Элементы хоррора в этой книге тоже есть, но они не так важны: скорее, это просто приправа к основному блюду, которое можно описать как смесь добротного исторического романа с любовной историей, пронизанную размышлениями о прошлом и о природе времени.

Кинг как писатель настолько разнообразен и плодовит, что среди его произведений ни одно нельзя с полным правом назвать «нетипичным». Он оккупировал все пограничные области популярной беллетристики (а местами и публицистики). Его карьера (обычно мы, писатели, не делаем карьеры – мы просто пишем очередную книгу) непрогораема, как тефлоновая сковородка. Он – популярный романист, как когда-то называли и, пожалуй, называют до сих пор создателей книг определенного сорта – увлекательных по сюжету и приятных в чтении (одним из таких, например, был Джон Д. Макдональд [49], перед которым Кинг снимает шляпу в «11.22.63»). Но при этом о чем бы он ни писал, он все равно остается автором хоррора. Я спрашиваю, не огорчает ли его это обстоятельство.