Александр Верховский: Беспокойное соседство: Русская Православная Церковь и путинское государство

Гораздо более сложные процессы происходят в исламской общине и, соответственно, в ее взаимоотношениях с государством. Но нельзя не заметить, что во второй половине 90-х годов в прессе чаще упоминался председатель Совета муфтиев России Равиль Гайнутдин, а с приходом Путина пальма медиа-лидерства постепенно перешла к его основному противнику, председателю Духовного управления мусульман России и Европейской части СНГ Талгату Таджуддину. И такие успехи в пиаре достигнуты вовсе не усилиями Таджуддина: просто тема ислама в российской прессе до 11 сентября была где-то на третьем плане и интенсивность упоминаний регулировалась, скорее всего, просто частотой сообщений основного государственного информационного агентства РИА «Новости» и тому подобными приемами.

Выбор «правильного» муфтия, как и выбор «правильного» раввина, определялся, конечно, не вероучительными или даже административными разногласиями между двумя муфтиями, незначительными с точки зрения государства, а тем, что Гайнутдин был близок к политическому противнику Путина в 1999 году – Юрию Лужкову. Только потом начали действовать и другие факторы.

Русская Православная Церковь слишком велика и близка к власти, чтобы подвергаться столь грубому воздействию. Так что случаи манипулирования здесь менее очевидны. Но они есть.

Можно указать на веб-сайт «Страна.Ру», ранее принадлежавший Фонду эффективной политики (ФЭП) Глеба Павловского и выполнявший фактически роль официоза в интернете. На нем на протяжении нескольких месяцев 2001 года активно функционировал религиозный раздел и особенностью этого раздела была прямо заявленная ориентация на вышеупомянутого архимандрита Тихона (Шевкунова). Причем проявлялось это не только в весьма идеологизированной подаче новостей, но и в настойчивой публикации идеологических манифестов. В частности, «Страна.Ру» опубликовала манифест, написанный протоиереем Владиславом Свешниковым, духовником Союза православных граждан – основной православно-националистической коалиции [27] .

Видимо, полуофициальная поддержка архимандрита Тихона (Шевкунова) была важна для создания внутрицерковного противовеса более либеральному митр. Кириллу (Гундяеву), ставшему «слишком» влиятельным. Максим Мейер, ближайший сотрудник Павловского, незадолго до своего увольнения из Администрации Президента дал скандально откровенное интервью, в котором, в частности, назвал митр. Кирилла «неудобным клиентом» и отметил большую идеологическую приемлемость для Кремля архимандрита Тихона [28] . Трудно сказать, насколько искренне Мейер говорил об идейной близости с последним, скорее всего – не очень. Но здесь важно косвенное подтверждение того факта, что Кремль действительно вмешивается во внутренние отношения в РПЦ.

Впрочем, в 2002 году ничего подобного (во всяком случае, в открытую) не происходило. Администрация Президента никак публично не отреагировала на поданный религиозными лидерами проект концепции государственно-религиозных отношений, вела себя довольно амбивалентно во время «католического скандала» [29] (см. о нем ниже) и т.д. Роль публичного игрока была передана Правительству.

В Правительстве еще в период общественного обсуждения проектов вышеупомянутых концепций началась подготовка к внесению поправок в закон о свободе совести 1997 года. 6 ноября 2001 г. состоялось первое заседание восстановленной рабочей группы по внесению изменений и дополнений в Закон во главе с заместителем председателя Комиссии по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ Андреем Себенцовым. Причем сама фигура либерала Себенцова стала препятствием на пути намеченных вышеупомянутыми проектами изменений в законодательстве. Уже в конце ноября Себенцов заявил, что возглавляемая им рабочая группа рассматривает около 300 внесенных поправок, но не будет предлагать никаких радикальных изменений к Закону 1997 года. Сам Себенцов хотел бы вообще исключить формулировки преамбулы о «традиционных религиях», но заверил, что рабочая группа воздержится и от таких предложений тоже [30] .

К концу 2002 года предлагаемые поправки [31] носят преимущественно не слишком принципиальный характер и направлены скорее на устранение некоторых несообразностей, возникающих при применении Закона 1997 года. Из явно выгодных нынешним крупным религиозным организациям стоит отметить одну, выделенную и самим Себенцовым: