Андрей Фурсов - Мировая борьба. Англосаксы против планеты

В 1918 г. Российской, Германской и Австро-Венгерской империй уже не существовало. Версальская система, созданная политической обслугой Ротшильдов, Рокфеллеров и других банкирских семей казалась полным торжеством планов англоамериканского истеблишмента, англо-американских клубов, лож, закрытых обществ. Но Гегель не случайно писал о «коварстве истории», и оно вполне проявилось уже в 1920-е годы. Впрочем, нам пора вернуться в 1914 год и взглянуть с какими силами противники вступали в войну.

Численность армии, как известно, зависит прежде всего от численности населения. Здесь у Антанты, благодаря России, было преимущество над Центральными державами. В 1914 г. 170-миллионная Россия имела 5,3 млн. под ружьем, 47-миллионная Великобритания – чуть больше полумиллиона; 40-миллионная Франция – 2,6 млн. 70-миллионная Германия имела 2,4 млн., а 53-миллионная Австро-Венгрия – 2,3 млн. Всего за время войны Антанта мобилизует около 9 млн. чел. (34 % от максимума, определяемого С. Переслегиным как 10 % от общей численности населения), а ЦД – 4,7 млн. (39 % от максимума).

Очевидное преимущество на стороне Антанты, к численности армий которой надо добавить 2 млн. американцев – «подарок» 97-миллионных США. Воюют, однако, не только и не столько числом, сколько уменьем, экономическим потенциалом и пространством (территория, ее расположение и степень организованности, связности – инфраструктурной, институциональной).

Сначала – об умении. Лучше всего были обучены немецкая и французская армии. Причем преимущество было явно на стороне немцев. «Силы центральных держав , – пишет Террейн, – располагали бесценным активом германской армии, которая состояла из 87 пехотных дивизий и половины общей кавалерии» . Немецкую пехоту Первой мировой войны военные историки считают лучшей не только за весь ХХ век, но и за всю историю эпохи Модерна.

Австро-венгерская армия уступала русской, но превосходила итальянскую. Самым слабым местом австро-венгерской армии был ее многонациональный характер и взаимная неприязнь славян, с одной стороны, и австрийцев и венгров, с другой. К тому же, как пишет И. Черников, во время войны эксплуатация славян австро-венграми приняла крайне жестокий характер, часто превращаясь в прямой грабеж. Таким образом, дряхлая империя боролась не только с внешним противником, но и с внутренним, в которого она превратила часть своих подданных.

Уровень высшего командного состава «в общей своей массе стоял на должной высоте только в германской и французской армиях» , – пишет А. М. Зайончковский. В целом, однако, преимущество было на стороне немцев, поскольку они играли главную роль и контролировали австро-венгров, а вот союзники по Антанте плохо координировали свои действия, уровень общего руководства был низким, их единое командование было создано лишь под самый конец войны.

Весьма интересен вопрос о пространстве. Трагическое неудобство расположения Германии в Европе заключалось в том, что в борьбе за власть в этой части света она была обречена на войну на два фронта. Это заставляло распылять силы и усиливало позиции противника. Однако every acquisition is a loss and every loss is an acquisition : Германия в то же время разделяла своих противников, не позволяя им объединяться. Кроме того, отмечает С. Переслегин, высокая связность (железные дороги) Германии и Австро-Венгрии позволяла Германии легко и своевременно перебрасывать силы с фронта на фронт и таким образом компенсировать и «двуфронтовость» и численное превосходство противника своим преимуществом в быстроте мобилизации и развертывания. Это совершенно справедливое замечание, но связностьсама по себе не устраняет проблему сжатости, пространственного стеснения. А как заметил Зигберт Тарраш, анализируя на примере одной из партий Капабланка – Маршалл стратегию шахматной партии, «всякое же стесненное положение уже носит в себе зародыш гибели» .

Нет, недаром Lebensraum было мечтой и ночным кошмаром немецких политиков: когда нет пространства, которое можно защищать, борьба оказывается бессмысленной даже при наличии сил. Впрочем, это скорее ситуация 1945 г. В 1918 г. немцы на свою территорию противника не пустили. Но Тарраш прав – и не только для шахмат, но также для войны и жизни в целом.

В отличие от немецкого пространства – ограниченного (таким же было и французское), пространство англичан и русских было практически неограниченным. Однако принципиально различное качество этого пространства – море в первом случае и суша во втором – делали его уязвимым в разной степени. Удачная морская или подводная война могла свести морской пространственный потенциал на нет, чего немцы в значительной степени и добились с помощью подводной войны, поставив весной 1917 г. Британию на грань катастрофы. А вот огромное сухопутное пространство отсечь или покорить намного сложнее, особенно если мало дорог и они плохого качества. Будучи выгодным для его владельца в случае оборонительной войны и отступления, такого рода пространство – большой минус во время мобилизации и развертывания армий, а также в случае наступления. Рано или поздно целый ряд проблем, в том числе плеча подвоза, резко осложняет, если не блокирует любые серьезные попытки как следует «раззудить плечо», и наступление выдыхается, а численное преимущество сводится на нет. Плохо оно и для снабжения.