Йенс Андерсен - Астрид Линдгрен. Этот день и есть жизнь

«Второго дня мне прислали экземпляр одной шведской школьной газеты с рецензией на „Бритт-Мари“. Довольно странная рецензия, начинается со слов: „То, что замужняя женщина, мать подросших детей, служащая, написала книгу, – это большая смелость. А если она еще и получила вторую премию на конкурсе книг для девочек, это вызывает большое восхищение. Астрид Линдгрен – именно такая женщина“. И заканчивается так: „Можно только искренне надеяться, что эта хорошая веселая книга получит продолжение и что писательница в следующем томе подарит нам много радостных моментов“. (Так что я благодарна, что Гуллан заберет детей на Пасху, – значит, будет больше „радостных моментов“)».

Нельзя отрицать, что Астрид иногда тяготила роль матери и воспитательницы. В письме Стине в феврале 1944 года, за пару месяцев до того, как Стуре заявил, что хочет развестись, Астрид назвала себя «добродетельной матерью, которая сидит дома и общается только со своими детьми». Неверность Стуре, желание развода и последующая полугодовая борьба за брак и за то, чтобы мир десятилетней Карин не был разрушен, заставили Астрид иначе взглянуть на свою жизнь. Как бы ни развивались их со Стуре отношения, ей во что бы то ни стало надо оставаться собой и помнить то, что она записала в дневнике на Рождество:

«Счастье приходит изнутри, а не от других».

5 мая 1945 года тридцатисемилетняя Астрид Линдгрен, как всегда, отправила свое ежемесячное письмо в Нэс. Обычно она писала Ханне и Самуэлю Августу или Гуннару и Гуллан, хотя зачастую письма читались всеми домашними. На сей раз Астрид рассуждала о писательстве. Внезапно она стала нарасхват. Издательство «Рабен и Шёгрен», в 1944 году напечатавшее «Бритт-Мари изливает душу», переживало не лучшие времена, однако недавно подверглось реорганизации и консолидации. Так, по крайней мере, Астрид сообщил по телефону директор Ханс Рабен, упомянув, что они ждут от нее новой детской книги. Но Астрид сомневалась. Небольшое издательство печатало все подряд, от букваря до диссертации о мигренях, среди изданий были биография датского священника и писателя Кая Мунка и книга «Я был узником Квислинга», «Словарь шведских писателей» и пара детских книг. Подходит ли такое место Астрид? Она подумывала перейти в более солидное издательство «Гебер» – они тоже закидывали удочки – и делилась своими сомнениями:

«Посмотрю, как пойдет. Может, лучше держаться более стабильного издательства, если мне, конечно, удастся состряпать еще один шедевр».

Астрид в итоге отдала предпочтение издательству «Рабен и Шёгрен», потому что умница Ханс Рабен предложил ей нечто экстраординарное: сотрудничество с дальновидным и широко мыслящим редактором, таким же увлеченным и энергичным, как и сама Линдгрен. С Эльсой Олениус, детским библиотекарем, членом жюри, присудившего вторую премию «Бритт-Мари». Фру Олениус сотрудничала с издательством на Оксторгсгатан – была генератором идей и выполняла различные редакционные задания по совместительству с основной работой в библиотеке на Хорнсгатан. О том, как в 1944 году она помогла дебютантке с первой в ее жизни настоящей рукописью, Астрид Линдгрен через много лет написала в юбилейном издании «Рабен и Шёгрен»:

«Она щедро уделила нам с рукописью два часа своего времени. <���…> Эльса считала, что Бритт-Мари не может вот так, с бухты-барахты, излить душу неизвестной подруге по переписке. Необходима была вводная глава. Таким образом можно привлечь многих юных читателей, которые не слишком любят эпистолярный жанр. Не хочу ли я, спросила Эльса, пойти домой и написать эту главу? Я так и сделала. И поторопилась вернуться уже на следующий день – слишком быстро, как показалось Эльсе. Но главу-завлекалочку она одобрила. А затем, на прощание, мы прошлись в мазурке по передней – уже закадычные друзья».

(Фотография: Андреа Дэвис Кронлунд, КБ)

Астрид так доверяла Олениус, что, отказав «Геберу» ради «Рабен и Шёгрен», показала ей рукопись, которую годом раньше отвергло издательство «Бонниер». Не прочитает ли фру Олениус истории о самой сильной девочке на свете?

Конечно да. Олениус, как уже говорилось, преподавала драму и руководила маленьким детским театром в филиале библиотеки на Медборгарплатсен – и она первой увидела потенциал рукописи и литературную силу фигуры Пеппи. В эйфории майских дней 1945 года, пока Европа ликовала после шести лет войны, а Астрид, Стуре, Лассе и Карин присоединились к сине-желтой [25]толпе в центре Стокгольма, Эльса Олениус работала над рукописью «Первой редакции „Пеппи“». Она сочла книгу потрясающей, но настаивала на некоторых изменениях. Лошадиные какашки на манеже и горшок с мочой, который швыряли в зевак на пожаре, казались ей слишком сильными средствами воздействия.