Йенс Андерсен - Астрид Линдгрен. Этот день и есть жизнь

Все – суета и погоня за ветром. Эти слова – выражение сильнейшего экзистенциального переживания взрослой Астрид Линдгрен: жизнь скоротечна и преходяща, нестабильна, иногда бессмысленна. Однако огромная, тяжелая, статичная пустота, пронизывающая все сущее, редко завладевала Астрид надолго, и в этом суть ее жизненной философии. И не только в молодости и в зрелые годы, но и в старости, когда она уже не была так уверена в своем отношении к Богу. О своей наивной детской вере Линдгрен говорила с юмором и как будто дистанцируясь. Например, в интервью «Экспрессу» 6 декабря 1970 года рассказала, что ребенком верила, будто Бог – это такой старик на небе, которому молятся. И затем на вопрос журналиста: «Верите ли вы по-прежнему в Бога?» – ответила:

«Нет, честно говоря, не верю. Но при жизни отца не осмелилась бы так говорить, он бы сильно расстроился. Наверное, с моей стороны постыдно отказываться от Бога, которого я тем не менее часто благодарю, которому молюсь, когда отчаиваюсь».

В любопытстве, характерном для ее отношений с Богом в конце жизни, Астрид признавалась «Дагенс нюхетер» в апреле 1992 года: «Я сомневаюсь в собственных сомнениях. Часто». Эти слова она произнесла, пытаясь объяснить, что жизнь – погоня за ветром, но это не означает, будто жизнь – сплошь пустота и бессмысленность. Почему же? Потому что в природе царит закон и порядок, объясняла Астрид. И все же недвусмысленного признания журналист не дождался. Старый добрый релятивизм победил:

«Откуда цветам известно, что весной они должны распускаться, откуда птицам известно, что они должны петь? Ученые думают, будто все могут объяснить: творение, всю историю человечества. А я – я спрашиваю: как все может быть настолько упорядочено? И почему же мы, люди, столько думаем о религии? Что наводит человека на такие мысли? Так что я сомневаюсь в собственных сомнениях. Часто».

Самые мрачные аспекты жизненной философии Астрид Линдгрен – скоротечность жизни и конечность всего сущего, неизбежное одиночество человека. От этого представления Астрид никогда не отказывалась. В молодости она писала об этом Анне-Марие Фрис. В старости – подростку Саре Юнгкранц: «Каждый из нас заточен в одиночество. Все люди одиноки». А в зрелые годы – 8 сентября 1961 года – написала Луизе Хартунг: «В конечном счете каждый человек – маленькое одинокое существо, которому не на что опереться». Даже в некоторых детских книгах Линдгрен отражается ее пессимистический взгляд на основы человеческого бытия. И яснее всего – в окончании «Мы – на острове Сальткрока», когда на первый план выходит взрослый рассказчик и какое-то мгновение повесть звучит подобно Екклесиасту:

«Иногда снится, что бегаешь и что-то ищешь. И это что-то необходимо найти. Найти как можно быстрее. Дело идет о жизни и смерти. Мечешься в страхе, ищешь и ищешь, страх все растет, но найти – не находишь. Все напрасно».

И все же не напрасно. Или, как Астрид Линдгрен писала Анне-Марие, Эльсе, Луизе, Саре и другим, «Life is not so rotten as it seems». Эти слова были необходимым противовесом меланхолии, унынию и «абстрактной скорби», как это называла Астрид. Скорбь была для нее связана с чувством одиночества, которое преследовало ее в зрелости и старости.

Лирика, философия и эссеистика практически всю жизнь остаются любимым чтением Линдгрен, она часто листает Библию и черпает в ней вдохновение. Астрид поет и цитирует старые песни и сама пишет тексты к песням для многочисленных экранизаций своих произведений. В сборнике «Траляля и другие песни» («Hujedamej och andra visor», 1993) мы встречаемся с Линдгрен-лириком, например в стихотворении «Песенка о том, как коротки жизнь и любовь», где она обобщает свой жизненный опыт: «Как исчезает мечта / так и жизнь коротка». (Фотография: Якоб Форшель)

В центре мировоззрения Астрид Линдгрен была мысль о том, что среди всех мучений, огорчений и разочарований из-за погони за ветром есть время и для радости, наслаждения, поэзии, любви, игры. И кто же лучше всех умеет жить в настоящем, как не дети – и внутренний ребенок во взрослом? Как объявил мальчик Андерс в начале книги «Калле Блюмквист и Расмус», «жизнь коротка, и… надо играть, пока не поздно» [73].

Этот день и есть жизнь.

Жизнь может закончиться в один день, и в один-единственный день можно прожить целую жизнь. Суть жизненной философии Астрид Линдгрен заключалась в том, чтобы извлекать все возможное и лучшее из отпущенного нам короткого срока на земле. Но как? Об этом захотели узнать в журнале «Фемина» в 1967 году – а еще о том, как же шестидесятилетней Астрид Линдгрен удается оставаться такой «безвозрастной». Вот что ответила Линдгрен: