Эдуард Гурвич - Англия страна скептиков

Паспортная тема, кстати, почему-то осенью 1998 года высвечивалась с разных сторон – порой с самых неожиданных. Вот, пожалуйста, ещё пример. Тони Блэр во время визита в Израиль чуть было не попал в переделку. При перемещении премьера из одного сектора страны в другой его паспорт в машине помощника «отстал». И если бы не дружеская помощь на высоком уровне, его задержали бы на пункте паспортного контроля Израиля. Ну и ещё один эпизод. Владельцу роскошного магазина в Лондоне, знаменитого «Хэрродс», египтянину Мохаммеду Файяду в очередной раз отказали в британском гражданстве. Основание? Газеты сообщали, что его бизнес якобы нечестный, что он пытался подкупить кого-то из влиятельных лиц. Утверждают, что Файяд на это обиделся и решил покинуть Лондон навсегда. Хотя право жить в Великобритании у него есть. Но его оскорбляла необходимость проходить в аэропорту Хитроу паспортный контроль вместе со всеми другими иностранцами. А может, ему не доставало права принимать активное участие в политической жизни страны?

Что тоже можно понять. Даже я, лишённый всяческих политических амбиций, получив избирательные права, не собирался манкировать ими. Потому, не дожидаясь выборов, я сказал моим английским друзьям, что хотел бы посмотреть, как проходят партийные игры в Англии. И тут же получил приглашение посетить конференцию консерваторов в одном из центральных районов Лондона. Я сразу заявил, что жажду познакомиться с лидером тори, председателем теневого кабинета Вильямом Хейгом и его женой Фионой. Но он прислал приветствие конференции, а сам не приехал. Зато всё остальное мои ожидания не обмануло… Я был гостем и чувствовал к себе внимание. Моя приятельница, убеждённый консерватор, познакомила меня с двумя функционерами партии в этом районе. Назову одного – сэр Рональд Линсэй. Он расспрашивал меня о Москве, о русских. Потом стал знакомить со своими единомышленниками. Кстати, многие из них – пожилые люди. Мы стояли в фойе перед банкетным залом, где сновали официанты с бокалами шампанского на подносах. Не так часто на подобных конференциях бывают русские. Потому знакомились со мной охотно. Перекрывая шум, очень пожилая дама сказала: «Много лет назад во Франции русский подарил мне фразу, которую я запомнила, но забыла, что она означает». Она немного помедлила и потом произнесла: «Я тебя люблю». И попросила напомнить перевод. Когда же услышала её по-английски, заметно смутилась…

Вскоре всех пригласили в банкетный зал, где я нашёл табличку со своим именем за столом под номером 14. Моё место было рядом с сидевшей во главе стола членом районного Совета консерваторов Соней Хилтон. Она рассказала, что на этот вечер приглашено 300 человек, что это – люди, которые живут или работают в этом районе. Они поддерживают партию. На их деньги издан красочный буклет, где, наряду с рекламой, напечатаны приветствия в адрес конференции.

Встреча тори проходила без длинных речей и официальных церемоний. Всё было как на обычном вечере с танцами, с прекрасным оркестром… Впрочем, несколько деталей иного рода. Мужчины явились на конференцию в вечерних костюмах. На ужин подавали прекрасное вино – на выбор красное или белое, фантастически вкусный тыквенный суп, баранину на рёбрышках под розмариновым соусом, рататуй, приготовленный по-провански, картофель, запечённый с сыром и сметаной. Затем подали выпечку в форме чаши тюльпана, заполненной кусочками экзотических фруктов, политых дивным сладким соусом. Во время ужина я зачем-то пересказал Соне вычитанную в одной из лондонских газет остроту о лидере партии консерваторов: мол, ему сделали операцию на лобной пазухе. Он же, якобы, нуждается в операции по поводу «отсутствия мозгов». Соня резко запротестовала, сказав, что на самом деле Хэйг – очень умный парень, но ему недостаёт харизмы, какая была у Маргарет Тэтчер. А вообще уход Джона Мейджора – большая потеря для партии…

Разговор ещё с одним из активистов Консервативной партии закончился призывом понаблюдать, как обновляется партия после жестокого поражения на выборах. Треть зала действительно составляла молодёжь, чего раньше не было. Может, это происходило и потому, что в Англии с большой опаской смотрят на ту решительность, с которой лейбористы расправлялись с традициями старой Англии. Знак такого курса – дебаты в парламенте по поводу предложения правящей партии о сокращении Палаты лордов. Пугало не само сокращение более чем вдвое членов Палаты, а именно курс на обновление Англии. Пэры в Парламенте по-разному отнеслись к намерениям лейбористов: одни смирились и поддержали, другие пригрозили мерами, которые надолго отравят жизнь правительству. Побывав на конференции консерваторов и сравнив с тем, что намерены делать и уже делают лейбористы, становилось ясно, что альтернативы курсу на обновление старой доброй Англии нет у обеих крупнейших партий страны. Речь лишь о разном понимании обновления и его границах, которые не следует переходить.