Российское же стремление к "открытости" силовых структур есть не что иное, как изощрённый мазохизм недалёких чиновников. В стране ведущей боевые действия на собственной территории, имеющей обширные регионы охваченные сепаратистскими движениями, с предельно коррумпированными и ослабленными спецслужбами такая "открытость" сродни суициду. Чиновники, видимо хотят облегчить всякого рода боевикам поиск объектов для очередной атаки, а заодно помочь им с "пиаром" собственных военных успехов.
Видимо, господину Иванову на фоне полного убожества и бессилия собственной пресс-службы, не дают спать спокойно лавры чеченского сепаратистского "Кавказ-Центра", вот он и решил открыть у себя в Минобороны его филиал…
КТО ЕСТЬ ХУ? ЦЗИНЬТАО...
Олег Щукин
Олег Щукин
КТО ЕСТЬ ХУ? ЦЗИНЬТАО...
Визит председателя КНР в Москву накануне очередного заседания Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Астане и саммита "Большой восьмерки" в гольф-отеле Gleneagles под Эдинбургом столь же неслучайна, как и последовавшая буквально следом за ней встреча российского президента с лидерами Германии и Франции в Светлогорске (Калининградская область).
В этом году к "Большой восьмерке" присоединятся представители Китая, Индии, Бразилии, ЮАР и Мексики. То есть G8 будет трансформироваться в G13 (знаковое число, согласитесь), тем самым приобретая статус расширенного варианта клуба постоянных членов Совета Безопасности ООН. А это способно коренным образом изменить расстановку сил как внутри "Большой восьмерки", так и в ООН, и на международной арене в целом.
Нынешние "сепаратные переговоры" Путина с Ху Цзиньтао увенчались принятием совместной российско-китайской Декларации "О международном порядке в ХХI веке", что по форме несомненно является ответом на претензии Америки установить "однополюсную демократию" во всем мире. О том же говорит заявление о совместных военных учениях, назначенных "на конец лета".
Скрытое содержание прошедших переговоров, впрочем, достаточно далеко от банального антиглобализма и антиамериканизма. Политика есть политика. Призрак российско-китайского союза грозит материализоваться всякий раз, когда Москве или Пекину предстоит сложный участок "дорожной карты" в отношениях с Вашингтоном. Однако после прохождения нужного участка он, как и положено добропорядочному призраку, молчаливо развеивается, оставляя в "сухом остатке" то, что в реальности нужно сторонам друг от друга: Китаю — военные технологии и сырье, особенно энергоносители, России — доброжелательный нейтралитет на восточных границах.
Впрочем, недавние события "маковой революции" в Киргизии не на шутку встревожили и Кремль, и Запретный Дворец. Американцы, поспособствовав смещению Аскара Акаева, недвусмысленно обозначили сразу два вектора угроз: северный — на Казахстан (с присоединением последнего к пулу клиентов нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан, а также "перерезанием" Транссиба) и восточный — на Синьцзянь-Уйгурский автономный район КНР (с активизацией конфронтации между "красным" Китаем и "зеленым" исламским миром). После Грузии и Украины это было уже "слишком" для Москвы, да и Пекин "стратегическое окружение" со стороны Вашингтона радовать не могло.
Пока неясно, на каком уровне состоялось и состоялось ли вообще согласование действий, но нашумевшие события в Ферганской долине чем дальше тем больше оснований считать сверхэффективной контр-операцией с участием китайских и российских спецслужб по методу "встречного пала". Схожесть "почерков" побоищ, устроенных 13 мая 2005 года в Андижане и 22 июня 2004 года в Назрани настолько бросается в глаза, что вывод о вероятной взаимосвязи или даже идентичности их исполнителей напрашивается сам собой. Еще интереснее выглядят модификации сценария: в Ингушетии нападавшие просто "растворились" в пространстве, а в Узбекистане — "растворились" среди вышедшей на улицы протестующей толпы, которая и была разогнана верными Каримову воинскими частями. После чего вынужденные поддержать "демократию против диктатуры" Соединенные Штаты оказались поставлены перед необходимостью не только вывести свои военные базы с территории Узбекистана, но и призадуматься над развитием отношений с такими же "авторитарными режимами" в других мусульманских государствах — Саудовской Аравии, например.
В этой связи весьма симптоматичным выглядит и оглашенное Ху Цзиньтао "усиление взаимной поддержки по таким вопросам, как тайваньский вопрос и чеченский вопрос, которые затрагивают наши жизненно важные интересы". Отсюда информация о вероятном участии в восстановлении Чечни десятков или даже сотен тысяч китайских "гастарбайтеров" с приличной военной подготовкой воспринимается уже несколько иначе, нежели не слишком удачная первоапрельская шутка. И — не столько даже в случае реализации, сколько на стадии принятого к исполнению проекта — действительно может поспособствовать долгосрочному "замирению" этого субъекта Российской Федерации.
Читать дальше
