Игорь Пивоваров - ТЕРБИДЕНЬ – простая модель сложного мира

Но допустим, на обочине стоял человек со знаком «Подвезите меня», пытаясь остановить машину. А она не остановилась. Можем ли мы утверждать, что она «не поняла» этого знака? Или может быть, она его «поняла», но в ее цели не входит остановка по дороге? Если это пустое такси, которое ждет заказа, то мы бы ожидали, что оно должно остановиться, в этом случае можно говорить, что знак «не понят». Но если это такси, которое везет пассажира, то, может быть, знак был понят правильно, но такси уже везет пассажира и не должно останавливаться.

Таким образом, мы наверняка сможем сказать, что субъект «понимает» какое-то событие/информацию, если видим корректировку его поведения для достижения своих целей (а может быть, и корректировку самих целей). Но мы не можем сказать, что субъект «не понял» это событие/информацию, если он не изменил своего поведения. Возможно, эта информация была «понята», но оказалась бесполезной или была отвергнута субъектом в связи с его целями.

Следствие 1.При отсутствии возможности целесообразного поведения у субъекта (в том числе в форме какого-либо выражения его внутреннего состояния) мы не можем ничего утверждать о его понимании.

Следствие 2.Изменение поведения субъекта под воздействием информации свидетельствует о понимании, но в обратную сторону утверждение неверно: отсутствие изменения поведения субъекта под воздействием информации не свидетельствует о непонимании. Возможно, что субъект воспринял информацию, но в его картине мира она отразилась не так, как мы ожидали, и вызвала не те действия, которых мы ожидали.

Это возможность для данного субъекта прагматически/практически использовать какое-то событие/объект/информацию.

Фразы из языка:

Это действие бессмысленно.

Какой в этом смысл.

Я не вижу смысла идти туда.

Тем самым смысл – это попытка применить окружающие события (слова, действия) к собственной цели (рассуждению, действию) и оценка этой применимости. Если событие не применимо, то для нас оно «бессмысленно».

Если картина на стене вызывает во мне какие-то чувства, то «в ней есть смысл, это произведение искусства». Если она не вызывает никаких отголосков, то «она бессмысленна». Пыль на полу для меня не имеет никакого смысла. А вот для робота-пылесоса все ровно наоборот: картина на стене бессмысленна, а пыль на полу имеет смысл , потому что именно пыль является внешним фактором, влияющим на его картину мира и корректирующим его поведение.

Мы не ищем смысла в очевидных вещах – например, в стенах вокруг. Однако если меня спросить, в чем смысл этих стен, то, секунду подумав, я уверенно скажу, что смысл стен – поддерживать крышу над головой и сохранять тепло внутри дома, защищая нас от дождя и ветра.

Такое определение смысла является чисто прагматическим, в нем нет ничего иррационального. Однако в таком определении смысл появляется у субъекта только при наличии какой-либо собственной цели или задачи. Если цели нет, то и критерия смысла также нет.

Следствие 1.Смысл не существует в отрыве от субъекта.

Следствие 2.Смысл понятий у разных субъектов с неизбежностью будет разный, потому что у разных субъектов разные картины мира и разные цели .

Это отражение понятий из картины мира субъекта, необходимое для коммуникации с другими субъектами и потому выраженные в форме речи/текста и т. д.

Понятия во внутренней картине мира неизмеримо богаче слов, но для коммуникации мы вынуждены упрощать и сужать эти понятия (делаем свертку понятия), чтобы передать свою мысль другому субъекту. В свою очередь, тот производит обратную операцию – развертку слова в понятия. При этом, как мы помним, картины мира у разных субъектов разные. А значит, и понятия – разные. А значит, и смысл, вкладываемый в слова, у них разный. Поэтому мы постоянно доопределяем смысл слов, соотнося свое понимание этого слова с внешним контекстом. Так происходит постоянное развитие языка как у конкретного субъекта, так и у общества в целом.

Важно здесь отметить, что слова сами по себе не имеют смысла, кроме как для данного субъекта в данной ситуации. И несложно сделать вывод, что слова начинают нести смысловую нагрузку такую, которая приписывается им большинством субъектов, употребляющих их. То есть здесь действует та же центральная предельная теорема, и смысл слов распределяется, грубо говоря, по тому же нормальному распределению, то есть смысл слова – это его среднее значение для большинства людей в данном конкретном сообществе.