Шамиль Валеев - Мемуары уфимского школьника

И определили в шахматный элитарный класс. Первого сентября меня коллективно признали «самым умным в классе», чем малость поправили самооценку. От избытка чувств я опять разрыдался, и меня доставили домой, благо идти было три с половиной минуты.

Матушка успела пообещать директору Герману Константиновичу, что я стану лучшим шахматистом, и мне пришлось ходить на эти шахматы до шестого класса, когда все уже на них забили, а Германа уже давно не было в этой школе. С тех пор не люблю эту игру.

Отец свою первую квартиру – двушку в хрущёвке – получил по линии обкома комсомола в двадцать семь лет. Как-никак журналист – это почти знаменитость и почти начальство. По слухам, до нас в этой квартире жила семья, из которой вышли министры и даже главы администраций районов и чуть ли не президентов. Я в свою первую однушку въехал в двадцать девять. Уже в Новиковке. Через лесок от Новостройки.

До седьмого класса я был деревенским жителем и при первой возможности сваливал к бабушке и проводил там все каникулы, очухиваясь от лета только в зябкие августовские ночи, когда возвращался домой в мокрых от росы сандалиях и джинсах от Салаватского ПШО и Jantar.

В 1987 году, после того как впервые остался в городе из-за лагеря труда и отдыха («Росинка», совхоз имени 50-летия СССР), я стал полноценным горожанином, а не «учебным мигрантом». Я понял, что вряд ли вернусь в деревню председателем или, на худой конец, «парткомом» после пятнадцати лет в школе и, разумеется, сельхозинституте. Так мне обещали в августе 1980 года, когда разводили на переезд. И я начал делать гуманитарную карьеру, забив на алгебру, геометрию, прилежание и отчасти даже на поведение.

С партийно-комсомольской карьерой я завязал ещё перед первым смотром строя и песни, когда меня административным путём забаллотировали на выборах в командиры отряда юных суворовцев, приведя неотразимый аргумент – «а у него голос тихий». В противные и многообещающие девяностые я вырвался из родного и уютного «микраша» в студенчество, аспирантуру и журнализм. Для меня Новостройкой теперь уже была вся Уфа. И в силу своего представления о романтике, а также в меру юной энергии и любознательности я пытался отметиться хоть каким-нибудь образом в каждом районе города.

Особенно манили те места, куда мне, бывшему подростку с ТЦ «Башкирия», путь по геополитическим причинам был заказан. Транспорт тогда ходил бесплатно, но только днём. Радиотакси тем более ещё не было. Пару раз обнаруживал себя в таких районах, откуда можно прийти пешком (или доползти) только к утру. И как-то раз, возвращаясь домой, услышал, к своему удивлению, стук вагонных колес на стыках. Это же надо, как тихо тогда было ночами, – аж Транссиб было слыхать на бульваре Молодёжи!

В нулевые годы я изменял родной Новостройке с Новиковкой, Садовым кольцом и Восточной Сибирью. Объездил все муниципальные образования республики в составе различного рода кортежей и пулов – не был разве что в Абзелиловском районе.

А недавно вернулся сюда как блудный сын, проапгрейдив лишь метраж и «микраш», а также компенсировав убывшего себя юного в четверном размере. Теперь район показался немного запущенным, но вполне себе уютным, винтажным и удобным для жизни. Хотя коммуналка здесь пока никакая, но это скоро пройдёт, это вам бывший сотрудник фонда ЖКХ говорит!

Чуток ещё есть наркоманов и алкашей, но это, как показывает опыт, тоже лечится естественным путём по теории Дарвина. Квартиру в одном из первых домов Новостройки нашла моя половина, и я тихонько её оформлял, подавляя в себе писки радости и прыжки до потолка.

Сейчас Новостройка, уже как и вся остальная Уфа, сильно меняется. Не всегда в лучшую сторону, но довольно основательно. И выглядит совсем не как новостройка, за исключением примерно пяти точечных свечек времён градостроительного беспредела второй половины девяностых.

Как-то раз, глядя в окошко своего служебного кабинета на колокольни Соборной площади Кремля, я понял, что мне жалко терять безвозвратно и бесследно мою старую Новостройку. И я начал её складывать кусочками в социальную сеть в виде формулировок во время приступов ностальгии. Кто же знал, что возвращение на родину будет таким таргетированным и оперативным? Скулил-то я искренне и безысходно, не надеясь, что упырей, чуть не укравших мою родину, загонят за Можай скоро, и я смогу вернуться так точно, что до сих пор не верится. И сейчас правлю пост в сие гостеприимное коммьюнити и боюсь выглянуть в окошко – вдруг это всё мне приснилось…