Александр Щипков - До и после политики

Речь идёт не о горделивом возвеличивании русского народа, не о приписывании ему каких-то особых положительных черт по сравнению с иными народами. Авторы наших сборников не страдают болезненным местечковым национализмом. Речь идёт об использовании русофобии как политической и военной технологии. Цель современной русофобии – выбить наиболее мощную социальную опору из-под фундамента российского государства. Государствообразующая нация – русские – сегодня находится под угрозой. Это главная национальная проблема, которая должна стать основным вектором политических процессов в России, если мы не хотим потерять страну.

Исходя из сказанного, следует констатировать: главная национальная задача сегодня – и об этом говорят многие статьи сборника «Плаха» – это полное и официальное признание российской политической элитой геноцида русских как исторического факта. Это отправная точка для любого разговора о современной политике и усилий по сохранению самой российской государственности. Вне этого условия разговор будет происходить в виртуальной системе координат.

Одновременно должно произойти признание русских крупнейшим из разделённых народов, о чем говорил В.В. Путин в своей «Крымской речи».

Данную задачу невозможно решить без помощи государства. В случае уклонения от решения этой задачи сама основа российской государственности неизбежно разрушится. Как бы нам ни хотелось избежать этого неумолимого выбора, такой альтернативной возможности сегодня объективно нет. Эта жёсткая ситуация задана не нами, а теми, кто оспаривает наше право на историческое будущее.

Только опора на русских как политический и исторический субъект позволит сохранить российское государство.

Русский народ

Русский народ может исчезнуть, если в нем не проснется желание жить. Если он не осознает, что опасность исчезновения реальна. Один из инструментов стирания народа с карты мира – геноцид и разжигание ненависти, которая называется русофобией. У Набокова есть роман «Приглашение на казнь». В конце романа главного героя должны казнить. Уже и палач рядом. А герой говорит себе: «Я не хочу умирать» И это «не хочу» вдруг начинает в нем расти, увеличиваться. И он сам тоже начинает расти. Все палачи и зрители по сравнению с ним становятся маленькими и ничтожными. Тогда он просто встает, выпрямляется и уходит. Потому что он не захотел умирать. Если русский народ не захочет, он не умрет. И дело здесь не в материнском капитале, не в регламентации абортов, не в государственных демографических программах. Это все чрезвычайно важно и нужно. Но это второй шаг. А первостепенное – то, что внутри нас. Это желание БЫТЬ. Это почти религиозное чувство. Это как молитва. Она сильнее ядерного оружия.

Устами Ангелы Меркель Евросоюз поставил под сомнение политику мультикультурализма. Объяснили это тем, что турки и пакистанцы не желают интегрироваться в европейское общество и расставаться со своей идентичностью.

Мне же кажется, что вопрос о миграции вторичен. Главная причина в том, что сами правила игры в глобальном мире начали меняться. Мультикультурность начали потихоньку отправлять в утиль не потому, что она «не удалась». Не потому, что мигранты оказались малокультурными и трудновоспитуемыми. А потому, что новое время потребовало новых концептов.

Проект глобального Запада потерял экономическую устойчивость и был поставлен под сомнение самими его создателями. Пришло понимание того, что глобализация достигла своих пределов и оказалась менее рентабельной, чем полагали. Поэтому начинается откат, обратный процесс. А это предполагает новый запрос – запрос на идентичность и традицию.

Иными словами, исторические и национальные общности вновь приобретают большое значение. Они становятся гарантом устойчивости в нестабильном и неустойчивом мире, который сейчас вступил в полосу турбулентности.

Что мы видим сегодня? Растущую популярность национал-консервативных партий на Западе. Рост фундаменталистских движений на Ближнем Востоке и националистических идей в Восточной Европе. В то же время в мире нарастает регионализация. То есть увеличивается значение региональных союзов, рынков и валют.

И всё это происходит на фоне осознания того, что США всё менее способны контролировать планетарные процессы и потому вынуждены переходить к силовым методам. Глобальный проект как нечто единое понемногу сворачивается, но пока что на условиях и к выгоде самих глобализаторов. Но главное то, что на этом фоне резко увеличивается спрос на идентичность и традицию. Идентичность, традиционализм получают право на открытое политическое высказывание.