Андрей Мирошниченко: Сюжеты Ельцинской эпохи

N: — В какой стадии сейчас находится разбирательство вашего дела, связанное с путчем?

Л.И.: — После постановления Президиума ВС от 23 августа 1991 года много было следственной работы. Те обвинения, которые мне были инкриминированы постановлением Президиума ВС, — ни один тезис ни на одном уровне никто нигде не подтвердил. Инкриминировалось мне вот что; за поддержку антиконституционной деятельности т. н. ГКЧП, нарушение Конституции, законов РСФСР, невыполнение указов президента, направленных на пресечение государственного переворота, освободить от должности председателя Ростовского областного Совета. Я обращался к Хасбулатову и Филатову с требованиями доказать эти обвинения, предъявить перечень статей или положений Конституции РСФСР, законов РСФСР, указов президента, которые мной были нарушены или не выполнены. Несмотря на право, данное мне законом о статусе народного депутата, мне никто ни одной бумаги не дал, ни одного аргумента не привел.

Шесть раз показания давал в прокуратуре, в декабре прошлого года она прекратила возбужденное против меня уголовное дело из-за отсутствия состава преступления.

Я провел свое расследование. В кабинетах Верховного Совета нашел фискальные доносы Зубкова, моих коллег — депутатов РСФСР Мостового, Мягких, Погорелова, Сидоренко, Тарасова, убеждавших президента и Верховный Совет в преступности действий Иванченко. У меня есть на руках заключение юридического отдела ВС, где написано, что вопрос об освобождении председателя областного Совета от обязанностей вправе решать только сам областной Совет, в крайнем случае Верховный Совет, но не его Президиум. [1] Президиум Верховного Совета в августе 1991 года, сразу после победы над путчистами, руководствовался не законом, а революционной целесообразностью — надо было показательно убрать несколько «реакционных» региональных лидеров. Спустя два года в такую же ситуацию попал уже сам Верховный Совет — в конце сентября 1993 года президент Ельцин распустил его своим указом, что тоже оправдывалось не законом, а революционной целесообразностью — надо было разгромить гнездо «реакционеров».

Чтобы как-то смыть допущенное бесправие, Президиум ВС б июля <1992 года> принял простое решение: считать то постановление от 23 августа 1991 года утратившим силу. Как будто ошибочно списали пару ненужных рукавиц. Для режиссеров послеавгустовского разбирательства ГКЧП был поводом. Истинная причина — в инакомыслии по отношению к той политике, которую они ведут.

И вот с 4 сентября прошлого года по сегодняшний день не могу согласиться с безосновательными обвинениями для себя. У меня есть семья, у меня есть друзья, я достаточно известная личность в области — и согласиться с тем, что я был преступником, у меня нет оснований. И я борюсь.

Я добивался все время только одного. Меня избрала председателем сессия облсовета. Только она вправе принять любое решение. Вот что вывело меня на сессию 5 декабря прошлого года. Депутаты своим голосованием фактически подтвердили мои права. [2] После отстранения Иванченко от должности осенью 1991 года в Ростовскую область была направлена специальная комиссия Верховного Совета, которая, по сути, призвана была не допустить реабилитации Иванченко. Всю осень продолжались заседания VIII сессии облсовета, где депутаты все никак не могли решить, поддержал их председатель ГКЧП или нет. И вот 5 декабря состоялось решающие голосование, в котором депутаты 151 голосом «за» и 16 голосами «против» оказали доверие своему отставленному председателю. Все ждали, что я пройду, сяду в президиум и буду продолжать работу.

Когда раздались аплодисменты, я поднялся на трибуну, поблагодарил людей за доверие и огласил свое заявление с просьбой об освобождении от занимаемой должности по собственному желанию. Причин в заявлении я не указывал. Но, выступая, я привел несколько аргументов. Во-первых, я не могу принять в чистом виде тот курс и политику, которую реализует президент Ельцин. У нас создалась бы конфронтация между руководителем республики и руководством области. Второе — я не принимаю и не могу принять неконституционной структуры управления, которую избрал президент. В Законе об областном (краевом) Совете записано: глава администрации любой территории должен избираться всеобщим голосованием. А президент своим указом поназначал. Теперь на недавнем совещании он всех поносил, критиковал с одним жупелом: я тебя назначил — я тебя освобожу.