Александр Немиров - Путин и Трамп. Как они поделят мир

По крайней мере, эта идея уже разъединила депутатов двух фракций, которые очень часто голосуют солидарно. Я уже упоминал в других публикациях про теорию ложного информационного повода: вбросить какую-то тему для обсуждения, чтобы не заметить реальную проблему. Ну, например, увлечь всех обсуждением темы синтетического российского народа, чтобы никто не заметил, как поднимают налог на имущество. Правда, самого Путина в этом ни разу не подозревал. На этот раз такое подозрение в адрес ВВП возникло у Валерия Рашкина:

„Русская тема может быть средством отвлечения от социально-экономических проблем, от кризиса. Давайте наступим на всегда больную мозоль национального вопроса – и это отвлечет от насущных бед, от провального антисоциального бюджета, который сейчас проходит через Госдуму“.

Вот беда только в том, что такая „обманная“ тема может не только отвлечь, но и породить очень серьезные проблемы».

Тем не менее если действительно хотим «предъявить стране и миру российское видение и план строительства справедливого миропорядка», как предлагает В. Павленко, мы должны прежде всего определиться с базисными основами нашей жизни, а также с тем, какой политический режим хотим видеть у себя в стране.

В этой связи хотелось бы привести выдержки из статьи Ричарда Пайпса, доктора философии и истории, профессора по русской истории Гарвардского университета. Эта статья была написана шесть лет назад, но не потеряла актуальности.

Р. Пайпс: «Русские не знают, к кому они принадлежат…»:

«Примерно 60 лет назад я провел мой первый семинар по моей докторской диссертации о Советском Союзе, которая позже вышла книгой. Сегодня мы собрались поговорить о нынешнем положении.

Что мне хотелось бы сказать о политике США по отношению к России? Прежде всего я хочу подчеркнуть, как сложно, но и как важно знать другую культуру. Мы в Америке с трудом воспринимаем это. Я родился и вырос в Польше, где мы были окружены поляками, русскими, чехословаками. Мы знали, что существует много разных цивилизаций, отличающихся друг от друга. Не так в США. Это правда, тут существует Север и Юг, но для американцев другие национальности здесь должны ассимилироваться. Тут преобладает точка зрения, что все люди одинаковы.

Я никогда не соглашался с утверждением, что все люди равны, что означает, в свою очередь, что все рождены одинаковыми. Это всегда было проблемой, особенно когда я работал в Вашингтоне у Рейгана. Когда я в своих статьях для Белого дома или в дискуссиях с президентом утверждал, что русские иные, это воспринималось враждебно, потому что предполагалось, что другие означает неполноценные.

США имеют социальную модель того, каким должен быть человек. Если же кто-то не такой, как мы, значит, он хуже нас, неполноценный. Потому меня называют русофобом.

Однако русские реально отличаются от нас. Мне даже трудно найти, в чем русские и американцы схожи.

Конечно, все люди имеют определенные качества, но когда речь идет о цивилизации, о культуре, особенно же о политике, разница огромна. Разрешите мне указать на нее.

Во-первых, русские антиполитичны. Они не заботятся о правительстве так, как мы. (Кроме, разумеется, некоторых интеллектуалов.) Они считают, что ВСЕ правительства состоят из воров, которые используют свои позиции для того, чтобы сделать себе деньги. Это, конечно, иногда правда, но не всегда и не полная правда.

Политика очень мало значит для русских. Они мало обращают внимания на то, что происходит в Кремле. Их не раздражают те проблемы, которые бесят нас. Например, выборы там сменились назначениями, но это не имеет значения ни для кого, кроме очень маленькой группы. По моим подсчетам, люди прозападного типа составляют от 10 до, максимум, 15 % от всего народа. Это в основном хорошо образованные люди в крупных городах.

Это отсутствие политического интереса необходимо учитывать, поскольку оно позволяет правительству оперировать самому по себе.

Во-вторых, русские антисоциальны. Они не чувствуют себя частью русского общества, но лишь частью родных и близких друзей. Они даже не считают себя полностью русскими.

Когда до революции спрашивали русского крестьянина, кто он, тот отвечал: „Я русский“ или „я православный“. Сегодня, как мне кажется, люди определяют себя больше по городу, где родились: „Я москвич“, „я петербуржец“ и т. д. Это совершенно отличается от того, что мы имеем здесь. Все американцы, даже те, кто не ходит на выборы, определяют себя американцами и членами американского общества. Разумеется, американцев заботит их правительство. Если по какой-то причине наше правительство перестало бы существовать сегодня, например в результате землетрясения, очень быстро появилось бы движение за его восстановление. Мне кажется, в Москве этого не случилось бы.