Александр ПРОХАНОВ.
Значит, ленинизм в том виде, в каком он преподавался в высших партийных школах даже в последние годы советской власти, состоял из чего? Он состоял из концепции перерастания русского капитализма в русский социализм – раз. Он говорил о том, что движущими силами революции являются неимущие, пролетарии как города, так и деревни. Ленинизм заключался в том, что он понимал революционные тенденции, смог ими овладеть и вызвать поток революционных преобразований, которые кончились образованием советского государства. Он – творец СССР. Он начинал реконструкцию, начинал модернизацию, начинал создание и нового человечества, и новой среды обитания для этого человечества. А сегодня ленинизм – кто им пользуется, какая партия, какое движение? КПРФ? Национал-большевики Лимонова? Мусульманские движения? Тред-юнионы Европы? Где он сейчас обитает, ленинизм? Или он уже превратился в звёздный массив?
Максим ШЕВЧЕНКО.
Из всех людей, кого я знаю, Александр Андреевич (а я знаю много людей), философская сторона ленинизма интересовала только двух человек: вас и Гейдара Джемаля. У Гейдара была лекция «Неоленинизм в XXI веке», которая была опубликована в «Лимонке» в девяностые годы, он её прочёл в «Бункере». Лекция тогда имела потрясающее звучание и значение. И для меня самого это было абсолютно новое слово, потому что мы-то в удушающем советском заповеднике привыкли, что Ленин – это какая-то чугунная статуя, стоящая в парке или перед вокзалом на площади. Ленин как бы умерщвлялся Советским Союзом усиленно, потому что Ленин угрожал в том числе и Советскому Союзу каким мы его знали, потому что Ленин – это живое революционное развитие.
Александр ПРОХАНОВ.
Великий инквизитор. Об этом?
Максим ШЕВЧЕНКО.
Да, конечно. Это Христос и великий инквизитор, абсолютно точно вы находите метафору. Поэтому мы в моей юности смеялись над Лениным, Ленин был этакой комической фигурой. Анекдоты и так далее.
И когда я обратился благодаря Гейдару и вам к переосмыслению, условно, «перечитывая заново», как в советское время говорили про Ленина, и перечитал заново некоторые работы, меня поразила ясность, сила и актуальность ленинской мысли. Я уверен, что сегодня КПРФ и все эти партии, этот режим были бы объектами беспощадной ленинской критики, он бы камня на камне от них не оставил. Он высказывался очень жёстко. Он мог назвать «иудушка», допустим, но это не значит, что он относился к человеку так. «Иудушка Троцкий», допустим, он мог сказать. Он использовал резкие метафоры, но при этом в реальной политике он мог с Троцким заключить союз. И Троцкий стал одним из вождей русской революции в 1917-м году благодаря ленинской позиции. Ленин был человек очень сильного слова, сильной оценки, и если на него обижались (это была такая магия истории), то эти люди как будто уходили из истории. Ленинская критика никогда не переходила на расстрелы или репрессии. Даже знаменитый философский корабль. Это были классовые политические враги, это были люди, которые идеологически оформляли белое движение. Они не в подвалах ЧК погибли. Их посадили на корабль и отправили во Францию. Почему? Потому что Ленин ценил интеллектуальную полемику с ними, интеллектуальный диалог, это была его воля. Неудивительно, что либералы это ставят ему в вину. Вот, мол, философский корабль, лучшие умы из России отправились за границу. Во-первых, Россия – она всегда и везде. Мережковский, сидя в Виши, оставался русским мыслителем и писал на русском языке. И его и Гиппиус мысли, с которыми можно соглашаться или не соглашаться, всё равно оставались как бы в России.
Разве Мережковский, сидящий, допустим, в Царском Селе, менее значим, чем Мережковский, который пишет в Виши? А Бунин написал во Франции «Тёмные аллеи» и «Жизнь Арсеньева».
Но возвращаясь к Ленину. Я даже сейчас ушёл в разговор о литературе, потому что Ленин, каждое его прикосновение создавало целые круги и возможности исторические. Он как будто магически прикасался к чему-то, и усилие его воли приводило в движение жизни и судьбы тысяч людей, и жизни культуры, жизни политического пространства. И для меня и ваши мысли о Ленине, и мысли Гейдара Джемаля о Ленине сформулированы были в очень важной максиме, которую мой учитель Гейдар Джемаль как-то вывел.
Он сказал: есть три-четыре клуба, относящиеся к реальности: консерваторы видят мир как символ, который надо нарисовать и обожествить. Либералы видят мир как свинарник, который надо благоустроить, провести в него электричество, чтобы вовремя подавали отруби, существа для секса. А радикалы видят мир как ошибку, которую надо исправить. И Ленин, конечно, был символом радикального сознания. Мир – это ошибка, несправедливость, мы находимся в нём как в тюрьме. Поэтому когда я прочитал Ленина именно этими глазами, он стал для меня символом величайшего трагического в истории народа рывка к возможности исправить эту трагическую ошибку именно потому, что народ победил в двух войнах: в Гражданской и в Великой Отечественной войне, когда мировые силы капитализма, вся Европа пришла поработить этот народ. Народ победил в войне, но не смог преодолеть внутреннюю энтропию, которая свойственна человеческому обществу и человеческому существу. Самое трагическое в ленинской, в русской революции – то, что она победила и потом аннигилировала именно потому, что её порыв был слишком идеалистический, слишком нелиберальный, слишком не животный. На смену великим идеалам русской революции пришёл свинарник, в который нашу страну превратили в 80-90-е годы те, кто топтал и вытирал ноги о память Ленина. Попросту в свою кормовую базу.
Читать дальше
