Татьяна Василевская - Публицистика по случаю

Представителям сильного пола для вдохновения, кроме покоя и отрешения от недостойных и отвлекающих их от творчества повседневных дел, во многих случаях, еще и всевозможные допинги, и стимуляторы необходимы, для нужного настроя. Кто алкоголь предпочитал, кто транквилизаторы глотал, а кто и опий курил. Организованные, ведущие исключительно здоровый образ жизни творцы, как, к примеру, Мураками, скорее, редкое исключение. В основном, талант и гениальность представителей сильного пола идут рука об руку с пороком. И сам образ жизни, про кого ни прочтешь, помимо творчества – милые сердцу увлечения. Посещал светские мероприятия, или, наоборот, вел жизнь затворника, пил, ел, кутил с друзьями, ловил бабочек, волочился за женщинами, размышлял, депрессировал и т.д. И никаких сопливых носов. Ни одного!

Даже самая творческая женщина (если, конечно, она женщина, в том понимании, которое было испокон веков, а не в свете новомодных веяний), если у нее есть семья, не может позволить себе превратиться в исключительно творческую личность, и холить и лелеять свой талант двадцать четыре часа в сутки. У нее те самые детские носы, горшки, кастрюли. Все те, кого она приручила, и за кого теперь, соответственно в ответе).

«Агата Кристи (1890–1976), уже издав десяток книг, в анкетной строке «род занятий» указывала – «домохозяйка». Она работала урывками, не имея ни отдельного кабинета, ни даже письменного стола. Писала в спальне за умывальным столиком или могла примоститься за обеденным столом в перерывах между приемами пищи. «Мне бывало немного неловко идти писать»…

… Джейн Остин жила с матерью, сестрой, подругой и тремя слугами. У нее никогда не было возможности уединиться. Джейн приходилось работать в семейной гостиной, где ей в любой момент могли помешать. Писала она на маленьких клочках бумаги, и как только раздавался скрип двери, предупреждавший ее о посетителе, она успевала спрятать записки и достать корзинку с рукоделием. Позже сестра Джейн Кассандра взяла на себя заботы о ведении хозяйства. Благодарная Джейн писала: «Не представляю, как можно сочинять, когда в голове вертятся бараньи котлеты и ревень» («Как творили свои шедевры известные писатели» ucrezi.ru июль 2018)

Это у нее, у Остин, еще детей не было. Котлеты и ревень хотя бы не задают вопросы, произнося их со скоростью триста штук в минуту, не проливают чай и не посыпают крошками печенья раскрытый ноутбук с очередной рукописью. А Агата Кристи! Которой было неловко садиться писать, потому, что суп нужно сварить, носки заштопать и обеспечить домочадцам удобство и комфорт. Вот хоть одному представителю мужского пола было хоть раз неловко заняться тем, что ему нравится и чем ему очень хочется заниматься?! «Мне как-то неловко писать, рисовать, рубиться в танки, пить пиво с друзьями, валяться на диване… (нужное подчеркнуть). Нужно, наверное, сначала покосившуюся полку починить, пройтись с пылесосом, газон постричь, детям сказку почитать…» Ха!!! Как бы не так. Даже в голову бы не пришло. И не потому, что мужчины плохие или безответственные. Просто они другие. И мыслят, соответственно, по-другому. И творят по-другому. Для них существует цель, и «распыляться» на какие-то малозначимые, с их точки зрения. дела на пути к этой цели они не могут. Их это выводит из равновесия, сбивает настрой и создает ощущение дискомфорта. Тонкая душевная организация и гораздо менее устойчивая к стрессам психика. Мужчины могут писать статьи и даже целые книги на поле боя, могут проводить сложнейшие хирургические операции в полевых условиях. Но они не могут «разбрасываться по мелочам», отвлекаться на бытовуху.

Когда я писала «Свою волну», у нас в семье случился финансовый кризис. И я пошла работать оператором в почтовое отделение, потому что мне подходил график работы. Днем я была мамой и хранительницей очага, две ночи работала, потом две ночи была дома. И так без праздников и каких-то дополнительных выходных. Все четко – две ночи через две. На самом деле, работать по ночам оказалось очень тяжело. Днем поспать, так как я мама и эта самая хранительница, удавалось не так долго, как хотелось бы и как того требовал организм. А тут еще и старшая дочь временно поселилась у нас, так как тоже готовилась стать мамой, а меня, соответственно, сделать еще и бабушкой. Её мужа, окончившего военную академию, как раз только-только распределили в Забайкалье и, естественно, решено было, что счастливое событие появления на свет нового члена семьи, должно произойти не где-то там, в далекой неизвестности и неустроенности, а в родной, и чего уж там, более цивилизованной и приспособленной в этом плане Москве.