Владимир Привалов - Как я провел два месяца на полярной станции, убирая Арктику

Фото: Карп Ермаченков

«Прямо как летом», – мелькнула мысль.

Упрямый ветер не унимался:

«Вставай, вставай, лежебока, – гудело снаружи, – вылезай из теплой берлоги. Ты на Новой Земле, не забыл, часом?»

М-да, лето отменяется. Зябко поведя плечами, укрылся спальником с головой. Вставать не хотелось.

– Двадцатник, – после завтрака пояснил Алексей. – Тут два варианта: или стихнет, или так и продолжится…

«Двадцатник», – это он о скорости ветра, порывы которого достигают двадцати метров в секунду. Стоит выйти на улицу – ветер толкает в грудь, мигом забирается за пазуху, щекочет холодными пальцами. А ведь мог бы быть и «сороковник», и такое возможно. Речь о знаменитой новоземельской боре, делающей условия жизни здесь весьма суровыми. На наше счастье, «сороковник» тут задувает, в основном, зимой и может дуть целую неделю.

А «двадцатник»… Его мы переживем – после пасмурных дождливых дней солнце в радость, а ветру можно показать спину.

Не покидает двойственность: я на острове, на берегу Баренцева моря – но горизонт обкромсали голые скальные острова, приморский ветер не раздражает рецепторы солью, и грозное море-океан съеживается до размеров мирного озера. Вдыхаемый воздух столь свеж, что кажется стерильным, а любой редкий запах – болотной гнили, соляры из бочки, прелой травы – ощущается остро, ярко.

И на фоне всей этой чистоты – каждодневная возня с мусором. Когда-то, работая кровельщиком, я побывал на городской свалке. Гнетущее, тяжелое воспоминание… Огромные, с пятиэтажный дом, терриконы бытового мусора, по которым елозят туда-сюда многотонные бульдозеры. Смрад такой, что с непривычки дышать можно только ртом. Глаза слезятся, к горлу подступает тошнота. Над свалкой носятся жирные чайки, от гвалта закладывает уши. В окружающий веселый лесок текут ручьи, переливаясь радужными разводами…

Конечно здесь, на Малых Кармакулах, «наш» мусор совсем не такой; он на 98 % состоит из железа. Однако эта противоречивость – чистой природы и ядреного пост-апокалипсиса вокруг – щекочет воображение. Разбирая рукотворные завалы, я почувствовал себя археологом-любителем. Ведь для любого настоящего археолога наткнуться в раскопе на древнюю свалку – большая удача.

Шестеренки, алюминиевые мачты, барокамеры, электрощиты, станки, катки, гусеницы, стойки, аккумуляторы, двигатели. И бочки, бочки, бочки… Старейшая из опознанных – аж 1955 года!..

Так и мы раскапываем-разглядываем следы некогда могучей цивилизации, где на металле не экономили. Цивилизации щедрой, удалой, суровой, жестокой, мужественной. Цивилизации, которая превозмогала, строилась, помогала другим, не жалея себя, держалась на упрямстве, на вере в мечту, на покорности и равнодушии. Цивилизации, которая вдруг истаяла в пару дней, разбросав по 1/6 части суши свои богатства.

Время прошло, дары проржавели, превратились в тлен. Пришел черед волонтеров-археологов.

«Ждут тебя соседи, белые медведи» , – то и дело напевал я под стук колес поезда Санкт-Петербург – Архангельск, направляясь в экспедицию. О белых медведях говорилось много при первом же телефонном разговоре с организаторами из «Чистого севера». Про хищников осторожно расспрашивали друзья и родные – «а как там жить-то?» Про хозяина Арктики неустанно напоминали сотрудники Северного управления по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды. Уже здесь, на берегу, отсняв местность с коптера, фотограф Вера Вакулова на прощание предупредила – в окрестностях станции шесть белых медведей. Глядите в оба! Ну а начальник станции Надежда сказала по-простому: «Ребята, я за вас не отвечаю. А медведь хочет только одного – жрать. Так что думайте сами…»

Кто-то, может, и мечтает о собственноручно сделанной фотографии белого медведя. Зная возможности своей камеры телефона, я предпочитаю медвежий силуэт на жилете «Чистой Арктики». Фото- и видеоисторий сотрудников о зимнем разгуле «хомяков» – так на станции именуют мишек – хватает. Один рассказ, как медведь забрался на склад и сожрал все запасы шоколада (ничто другое его не впечатлило, заметьте!), чего стоит.

Привалов Владимир. Фото: Карп Ермаченков