Сергей Горленко - Мифы и мины для подрыва Российской государственности

Кстати, ежегодно празднуя историческую победу князя Дмитрия на Куликовом поле, российские историки как-то не удосужились разобраться – а кого рать князя Дмитрия победила-то? Одни считают Мамая темником, то есть командующим «тьмы» – десятитысячного отряда Золотой Орды, другие полагают, что он представлял отколовшееся от Орды Крымское воинство, еще не оформившееся как Крымское ханство. Некоторые исследователи считают, что Мамай вообще возглавлял собственную «Мамаеву орду», выступавшую союзником генуэзских колоний в Причерноморье.

Сходятся историки лишь в том, что Мамай потребовал от Руси немалую дань, которую князь Дмитрий Иванович послушно платил с 1371 года по 1374. А потом, разобравшись, что Мамай по сути никто и «звать его никак», во всяком случае не чингизид и не хан Золотой орды, выплату дани прекратил, что привело к «розмирию» между Мамаем и Дмитрием Ивановичем.

В 1380 году Мамай вознамерился восстановить «справедливость», как он ее понимал, и изготовился к набегу на Русь. Князь Дмитрий по совету московского митрополита отправил ему дань золотом и серебром «четверицею», то есть вчетверо больше, чем ранее. Это, однако, не успокоило хапугу Мамая, и угроза набега оставалась актуальной, пока не произошла историческая битва, которая отнюдь не означала ни военного поражения Золотой Орды, ни ее ослабления, поскольку Москва с Ордой не воевала. Не исключено, что Дмитрий Донской вообще выполнял задание хана Тохтамыша устранить не в меру зарвавшегося ордынского вассала Мамая, но, по всей видимости, выполнил его не до конца, ибо в 1382 году Тохтамыш стремительным набегом провел карательную акцию, разорил и сжег дотла деревянную русскую столицу.

Однако вернемся к Вещему Олегу. Нехитрые математические расчеты указывают на то, что он водил на греков не более 1–2 тысяч воинов при самом удачном раскладе. Эта арифметика приведена здесь для того, чтобы читателю было понятно, до какой степени могут быть недостоверны летописные источники даже от добросовестных авторов, не говоря уже о пристрастных писаках. А бездумно принимая на веру повествования Нестора-летописца (кто же он все-таки такой, этот сказочник, и по чьему наущению писал?) и ему подобных авторов, можно уплыть очень далеко от исторической правды. Чего стоит одна только «развесистая клюква» о том, как князь Владимир выбирал будущую веру для Руси, словно крепкие напитки из карты вин изыскивал. Сказка, явно рассчитанная на некритическое восприятие и проникнутая самовосхвалением православной церкви и унизительным пренебрежением к представителям других религий.

Или возьмем самый долгоживущий миф, въевшийся благодаря усилиям мэтров исторической науки в сознание каждого россиянина, – миф о татаро-монгольском нашествии. Сначала о монголах. Объясните нам, как небольшой племенной союз кочевых народов (монголов и сегодня-то чуть более 2 миллионов), не имевший даже основ государственности, не имевший развитых ремесел, оружейных в первую очередь, не знавший письменности, а главное – совершенно лишенный мотивации кого-либо завоевывать (зачем кочевнику, у которого первая забота – найти свежую травку для своих овец и жеребят, идти за 10 тысяч километров покорять чужие, ненужные ему города), вдруг, с какого-то перепугу, захватил полмира?

Все завоевания в истории имели конкретную цель: разграбление чужих богатств для укрепления своего государства, захват жизненно важных сырьевых ресурсов, расширение жизненного пространства для налаживания выгодной торговли, решение военно-стратегических задач для безопасности собственных границ. А какая цель могла быть у непросвещенного степняка? Зачем это нужно было дикому монголу, у которого и сегодня все имущество, и весь его привычный мирок – юрта и отара баранов? Для него, от рядового арата до великого хана, даже награбленные трофеи и предметы роскоши особой ценности не представляют, ибо они в юрте скорее – обуза, поскольку надо регулярно сниматься с места и переходить на новое пастбище. Монголы и стоимости этой роскоши не могли определить, ввиду ее ненужности. Ну, разве что монголке своей привезет воин из похода какие-нибудь дешевенькие бусы, и вся пожива. Да пусть бусы будут даже драгоценными, монголка все равно этого не поймет! И для этого надо было водить за 10 тысяч километров полумиллионное войско?

Теперь, правда, полагают, что на самом деле монголов было в десять раз меньше, потому что прокорм миллиона голов лошадей никакая степь травой не обеспечит, а овса монголы не сеяли. Жечь города, истреблять тысячи людей, губить чужих и своих воинов. Ради чего? Рационального объяснения нет. И вот, чтобы оправдать этот бред, историкам и беллетристам приходится уходить в область трансцендентального мышления и придумывать каких-то мудрецов, нашептывающих Чингисхану идею похода к последнему морю, где ему, по совести говоря, совершенно было нечего делать.