Марина Журанская - Глазами дончанки

Моим землякам посвящается.

Майское утро настойчиво будило жителей большого города. Свежесть молодой зелени бодрила ранних прохожих, участь которых была начать этот день первыми. Сонный бариста в стеклянной кафешке колдовал над крепким кофе для первого посетителя, вдалеке задорно взвизгивали трамвайные пути. С каждой минутой город все быстрее оживал и приобретал свой обычный вид шумного, стремительно делового мегаполиса… Так начинался день довоенного Донецка.

Уже поступали тревожные и волнующие переменами новости из Славянска, Краматорска, Красного Лимана. В Крыму уже прошёл референдум и воодушевил людей на действия к самоопределению, уже в воздухе витал дух революции, и, как казалось нам, обывателям, это был ветер добрых перемен.

Конечно, Русская Весна в Крыму дала жителям Донбасса полную уверенность в поддержке Старшего брата. История не видела такой активности и очередей такой длины в день выборов, когда каждая семья сочла своим долгом выразить свое желание создать новое независимое государство.

Первыми грозовыми тучами стали возникающие стихийно блокпосты. Мужчины всех возрастов и сословий объединялись в опорных, как позднее оказалось, самых стратегически важных точках города, всячески их усиливали подручными средствами. Странно, но страха перед человеком с оружием в руках никогда не было. Чувствовалось, что есть защита, что вот они – воины, лучшие из лучших. Полубоги. Гордость брала: под балаклавой у проверяющего документы парня на блок – посту глаза в угольной пыли. Похоже, смену в шахте закончил – и сюда. Набожные бабушки, мимо них проходя шептали: «Дай вам бог здоровья, хлопчики!». В нашей речи появилось слово «ополченцы». Оно произносилось с гордостью и уважением.

Большинство дончан помогали активистам, осознавая важность происходящего и стремясь внести свой вклад в общее дело. Знаю многих тех, кто не имея возможности оставить работу и семью, помогал ребятам на постах водой, едой, деньгами, сигаретами.

Ухоженные девушки на роскошных автомобилях подъезжали к стихийному центру сбора гуманитарной помощи и извлекали из багажников упаковки питания, питьевой воды, полуфабрикатов, одежды – для тех, кто в этом нуждается, рестораны организовывали бесплатные обеды для стариков, пенсии которых остались "в плену" украинской олигархии. Стерлась граница между богатством и бедностью.

Появилось очень важное и уже забытое с советских времен ощущение единства, братства и равенства. Так, внезапно город смахнул с себя маску законченного эгоиста и показал, что между нами есть еще одно неоспоримое сходство: все мы – русские. А русские своих на войне не бросают. И эта знакомая с детства фраза приобрела свой новый глубинный смысл. Будет ли война? Точно будет. Кто в ней победит? Мы, конечно. Потому что Донецк – это город людей из стали.

Но в остальном ещё Донецк оставался прежним- переполнен транспорт спешащими на свои трудовые посты горожанами, стайки студентов на бульваре Пушкина, мандражирующие в последних решающих экзаменационных подвигах, красивые девушки – продавцы в широких витринных окнах бутиков и официантки милых уютных ресторанчиков, торговцы магазинов, стихийных рыночков, создавали свой неповторимый донецкий колорит, в узоре которого был элемент каждого, кто жил и любил свой город, делил с ним бытие и видел в нем свое близкое настоящее и далёкое будущее.

Город доживал свои последние мирные дни. Но ещё не знал об этом.

Северная часть Донбасса приняла перемены с таким же воодушевлением. Сейчас, наблюдая за теми событиями через призму времени, могу с уверенностью сказать, что основной костяк идейных активистов находился именно в тех районах, что и предопределило их дальнейшую трагическую судьбу.

… Под ритмичный шум пригородной электрички, любуясь стеной сосновых краснолиманских лесов и вдыхая полной грудью ворвавшийся в открытые окна головокружительный чистый озоновый воздух, я вспоминала детство. Оно прошло здесь, в этих лесах. Сюда мы убегали с нелюбимых уроков, здесь мы преодолевали страх, спускаясь с опасных бугров на лыжах, на присмотренных из осени в осень полянах собирали огромные корзины грибов, изучали следы здешних животных, валялись в сугробах с собакой, собирали ландыши и пролески весной. Этот запах леса, закрепившись ярким стоп-кадром ощущения счастья, стал неудаляющимся файлом моей памяти, извлечь который можно было очень легко, лишь услышав запах…